− Она – мой адъютант, − строго и равнодушно ответил Гэримонд, − если спать рядом со мной − ее прихоть, то пусть спит. Мне это не мешает.

− Она − твой грааль, − сказал голос.

− Что-то не видно.

− Она об этом не знает. Я же предупреждал.

− Тем более. Какое это может иметь значение, если она ничего не знает?

− Не прибедняйся. Ты ведь хочешь от нее ласки. Ты хочешь обладать этой девушкой, хоть она и широка в плечах, сильна, как настоящий мужчина, но невинна и могла бы принадлежать только тебе, без остатка, − шептал голос.

− Я равнодушен к женщинам, − ответил Гэримонд, внимательно следя за темнотой.

Такого заявления хранитель не выдержал и все же вышел из темноты.

Он был высок и статен. Светлые волосы доставали бы ему до плеча, если бы он не завязал их в хвост на макушке. Он походил на человека, но его красоте могли бы позавидовать эльфы. Одет он был в расшитый золотом белый костюм, но видеть это прекрасное создание могли не все, только аграафы.

− Тебе нравятся мужчины? – спросил хранитель с наигранным интересом.

Он Гэримонда не боялся, потому что сам говорил, что видал аграафов и посильнее его, даже обзывал его порою слабаком, но Гэримонда это не волновало. Он просто хотел, чтобы вот этот красивый блондин никогда не смотрел на его адъютанта своими небесно-голубыми глазами.

− Мужчины мне тоже не интересны, − ответил он спокойно.

− Достойный ответ истинного аграафа, − похвалил его гость и устроился в хозяйском кресле.

Гэримонд взмахнул рукой и переместил из погреба бутылку вина.

− Твое любимое, − сказал он, отдавая ее хранителю.

Тот кивнул, наполнил бокал, пригубил и усмехнулся.

− И правда, оно…

Гэримонд сел напротив, будто гость, скрестил руки у груди и заговорил строго:

− Я слушаю тебя, Глен. Зачем ты пришел?

− А сам не выпьешь?

− Воздержусь, − ответил принц.

Для него хранитель был никем иным, как настоящим искусителем, по крайней мере, так всегда казалось, особенно если он шептал из тьмы с такой же ехидной усмешкой, как сейчас.

− Жаль. Вино божественно, в такой-то день, − прошептал он и сделал еще один глоток.

− Давай ты перейдешь к делу, − поторапливал его Гэримонд.

− Так не терпится?

− Видимо, да.

− Ладно. Как ты знаешь, я всего лишь хранитель и у меня нет всех ответов…

− Я помню, не надо рассказывать мне все с самого начала.

− Какой ты сегодня смелый, − рассмеялся Глен и снова сделал глоток. – И ты все равно не пойдешь со мной туда, откуда все началось? Не пойдешь за ответами?

− Не пойду, − отрезал Гэримонд.

− Там есть все. Там ты сможешь избавиться от боли. От страха. Поверь мне, там…

− Хватит, − перебил его Гэримонд, вставая. – Я-то надеялся, что ты скажешь что-то новое.

− Ты получишь всю силу, без ограничений!

− У меня и так нет ограничений. Есть только магия, за которую приходится платить.

− Ты мог бы получить бессмертие.

− И заточить свою душу в камень, как ты?

Гэримонд кивнул на алмазную брошь у него на груди.

− Зато она принадлежит только мне! – возмутился Глен. − Она никогда не вернется в Поток, и никто никогда не прервет мое существование! Только кто тебе сказал, что тебя ждет такая же участь? Ты больше. Ты сильнее. Ты аграаф!

Гэримонд только головой покачал. Все эти сказки про вечность и величие всегда казались ему смешными рядом с небытием в его кошмарах.

Глен быстро и зло опустошил бокал, взял бутылку и решил не спорить.

− Я надеялся, что ты пойдешь другим путем, − признался он. – Думал, ты смелее, ну ладно. Может, тогда хоть разденешься?

− Так любопытно? – не поверил Гэримонд, обернувшись.

Он-то уже собирался игнорировать хранителя, который пел старую песню.

− Ну-у-у-у, − Глен отвел взгляд, − я просто никогда не видел их.