Иван взглянул на развилку с указателем и повернул направо. Два поселения – Уваровский и Гора – находились на расстоянии пяти километров друг от друга. Уваровский именовался поселком городского типа и раскинулся по одну сторону густого леса. Его соседка – деревня Гора – вальяжно разлеглась у реки.

С трех сторон деревню окружал лес с вековыми елями и соснами, колючими малинниками и разлапистыми папоротниками. Четвертой стороной она смотрела на реку Быструху, не сильно широкую, но резвую. Попасть в деревню можно было или в объезд по асфальтированной, давно не латаной дороге или напрямую, по лесной тропе.

Свернув с ухабистой широкой дороги в проезд между деревенскими домами, Иван с удивлением понял, что покрытие неожиданно стало ровным. Сбавив скорость до минимума, он поехал медленно, присматриваясь к номерам на домах, отвоевавших у природы немного места для неспешной деревенской жизни. Иван выключил кондиционер и опустил стекло. Деревня пахла свежескошенной травой, яблоками и приятным дымком.

Остановившись, Иван положил руки на руль и взглянул на дорогу, уползающую вверх. Закатанный в идеальный асфальт проезд разделял пять домов у леса и столько же у реки. По краям единственной в деревне улицы выстроились массивные чугунные столбы с энергосберегающими фонарями в виде элегантных дамских шляпок.

Первый дом справа от въезда вплотную прижался к забору, за которым открывался небольшой пляж с беседкой, мангалом и чугунной урной на резных ножках. За пляжем явно ухаживали: песок чистый, без мусора. Листва, которую ветром упорно несло с леса, была собрана в черные, полиэтиленовые пакеты, аккуратно сложенные у забора.

У противоположного дома с номером девять, выведенным белой краской на металлическом почтовом ящике, Разумов решил выйти и осмотреться. Но, съехав с дороги, он вдруг почувствовал, что машина начала вязнуть передними колесами. Резко сдав назад, он выключил зажигание и вышел. Скрытое под густым полотном травы на расстоянии пары метров от асфальтированной дороги начиналось подтопление.

– Еще не хватало в болоте увязнуть, – вслух произнес Разумов.

– Не болото это, – раздался скрипучий старческий голос.

Иван обернулся и увидел бабушку. Худенькая, с острым взглядом, бабуля стояла у калитки девятого дома и внимательно смотрела на незнакомца.

– Это пруд. Или совсем не разбираешься?

– Здравствуйте, – вежливо произнес Иван.

– И тебе не болеть, – ответила старушка, выйдя за калитку.

На ней было ситцевое платье в мелкий горошек, на голове бейсболка, на ногах молодежные кеды. Седые волосы, собранные в длинную, тонкую косу на конце закручивались в серебряные завитушки. На вид ей было лет восемьдесят. Морщины сплошной паутиной собрались вокруг глаз, на лбу и в уголках рта. На средние пальцы худеньких рук с воспаленными артритом суставами, было надето по кольцу. Одно – с большим камнем зеленого цвета, второе – широкое, с гравировкой, было похоже на обручальное.

– Не подскажете, где здесь дом номер один? – спросил Иван.

– Следак, что ли? – усмехнулась старушка.

– На лбу написано? – улыбнулся Иван.

– Я ваших за версту чую, – проворчала она и в несколько шустрых шагов вновь оказалась за калиткой, на прощание, отвесив недобрый взгляд.

– И вам всего хорошего, – произнес ей вслед Разумов.

Он недолго постоял у пруда, заросшего крупными кувшинками, наблюдая за маленькой лягушкой, прыгающей с лепестка на лепесток. Сделав глубокий вдох свежего воздуха, Иван прислушался к звукам. Кроме квакающего лягушонка тишину нарушал гусиный гогот, изредка прерываемый негромким собачьим лаем с соседнего участка.