Тем заменил идею живописи символизма
И Данте[21]-мистику в комедии в противовес .
И бог был здесь, во фресках в виде ангелов и нимбов,
Хотя подобье бога он видел в человеке.
Мы видим на его фресках живые фотоснимки,
Живой он классик арта, в сердцах людей навеки.
Как недостатки в искусстве его изображений
И в смысле их природного правдоподобия —
Не избежал он неких без обскура искажений,
Без знанья анатомий тела ждать – утопия.
Почему Наполеон не решился на отмену крепостного права в России?
Он, захвативший трон из низкого сословия,
Из Корсики артиллерийский простой поручик,
Всем тронам европейским ставивший условия,
Величия воздвигший план, и в славе был везуч.
К победам главным многим сам находившим тропы
На раскладушке спавший жалкий минимум часов,
Любимец дерзкий павшей у его ног Европы,
Ласкавший женщин чем-то мизерным своих штанов.
Он, может, даже за Урал не собирался,
Но слухи и его посланцы в Руси ходили,
И мыслям о равноправии он предался,
Но темнота народа его ошеломила!
А в других странах он народам вольности давал,
Но тёмному Руси народу зачем такая блажь?
И по натуре Наполеон не был либерал,
Основы строя нарушать – как получать фураж?
Ещё советником политиков Бисмарк не чтился,
Иначе подсказал бы чванливому герою,
Быть может, он бы в поход на Русь не торопился,
И не была б судьба войны сей столь роковою.
Но слава Македонского ему мерещилась,
Он только сам лишь в битвах все решенья принимал,
А тут не рассчитал момент снабженья трещины,
И зимний холод бездорожья там он не изучал.
Да и о том, как славянин воюет днём и ночью,
Чтоб не отдать ему Российского добра ничуть,
Узнал он скоро их по Москвы пожарам почерк,
По разоренному пути лишь дали проскользнуть.
Путешествие Чехова на Сахалин[22]
Не просто время провести
Поехал Чехов в долгий путь —
Хотел помочь тем, кто в клети,
Ему не раз пришлось взгрустнуть.
Был голоден в дороге он,
Мечтал о каше гречневой,
В грязи болтался фаэтон
С чахоткой скоротечною.
Ни проблеска от тяжких дум
На Сахалине не имел,
Кто может жить здесь – толстосум?
Иль каторжник, кто наторел?
И заграницу повидал
Он в чудных четырех местах,
И там душевно отдыхал —
Как будто бы в других мирах.
В сравненье с виденным в раю,
Где англичане правят бал,
Он, удивившись их бытью,
Суворину в статье писал:
«Эксплуатируют они,
Взамен заботу им дают,
А что мы можем, ну, хвастни?
Ведь наши грешники тут мрут.
Они им быт создали тут,
Дороги, конки и сады,
Музеи инородцев ждут,
Религии им не чужды.
Гонконг не чужд любых страстей:
И порт, и бухта чудная,
Плывут здесь множество ладей,
И чудо-место людное».
Он и в Коломбо побывал,
Там, где хранится Будды зуб,
«Здесь был когда-то рай», – писал,
Был в прелестях его не скуп.
Насытился лесами пальм
И женщинами с кожей бронзовой,
Детям открыть мечтал вуаль
О страсти под их кронами.
Своим трудом он им помог,
Доклад по книге вызвал всплеск,
Отмена розог был пролог,
Уменьшился на ссыльных пресс.
С. Лохова: “Я совсем не Мата Хари…”
Не ведая стыда, в угоду фрачным демократам,
Он[23] вымыслом в шпионский большой скандал её втянул,
Боясь, что Трамп, привыкший денежки грести лопатой,
Устроит строек в Путинской России большой разгул.
Передо мною дева, уж не юная, с ребенком,
Его кормя, давала интервью о её бедах,
Опасная, нелегкая у девы работёнка,
И сколько же на ней неубедительных наветов?
Ей было десять, когда совок распался, наконец,
Моталась дева, чтоб получить образованье,
В совет Британский рискнула обратиться, молодец,
И люди ей пошли навстречу и её призванью.
Семья её не из богатых, и могут быть долги,
Идёт она работать в банк, амбициозная, с людьми[24],
И тут её одолевают коллеги-биндюги,