Мать поворачивается, смотрит на меня прищурившись.

– Я тебя просила, – цедит она. – Я просила тебя не связываться с ним. Что мы с ним сделали? Давай лучше расскажу, что он с нами сделал?

– Лариса, успокойся, – тяжело вздыхает отчим.

– Гриша, ты и теперь будешь его защищать? – мама ударяет ладошкой по столу. – Садись, Стефания. Может, ты чего-то не знала, но вот отчет, который нашел Руслан, где четко виден вывод денег из компании на офшор.

Она бросает передо мной таблицу с кучей цифр.

– А вот, – следующий лист падает передо мной. – Отчет о сорванной сделке, из-за которой наши акции упали почти вдвое. Кто вел переговоры? Смотри, смотри внимательно.

– Да плевать на все это, – даже не смотрю на бумажки. – Я уверена, он бы все объяснил, но вы же не спросили. Как вы могли его вывести? Это ж и его дом.

– Конечно, объяснил бы, – смеется мама. – Посмотри еще, вот здесь покупка подешевевших акций кем? Той самой офшорной компанией. А тут владельцами компании значатся его давно почившие родители. Интересно, правда?

Следующий лист она бросает чуть ли мне не в лицо.

– А это твой дорогой Гордей, с красивой девушкой, которая еще, как удобно, и дочь нашего главного конкурента. Угадай, кто теперь наш акционер.

— И к чему ты ведешь? – упрямо гну свою линию, хотя сердце бьется где-то в горле, и голова болит невыносимо. – Это все просто совпадения, – я и сама не считаю свои слова правдоподобными, особенно после того, как он попросил меня никому не верить. Пытался отмыться, зная, что они все мне расскажут. – Мам, он не мог так с ними поступить. Он не такой.

– И как раз на счет не такого, – мама выуживает из кармана какую-то электронную штуку с оборванными торчащими проводами. – А вот это я нашла в его комнате. Как думаешь, сколько мы теперь ему заплатим, чтобы твое видео не стало хитом порносайтов?

– Я не понимаю, – проговариваю немыми губами, почти падая в обморок, оглядываюсь на Руслана. – Рус, что это?

– Это камера, Стеш, – он тяжело вздыхает, прячет руки в карманы и отворачивается.

Вот зачем он так тащил меня в свою комнату… Чтобы заснять меня так же, как и тех двух шлюшек, которых трахал перед тем, как прийти ко мне и отомстить. Боже, я ему так верила… Как он посмел так со мной поступить?

– Мам, что теперь будет? – смотрю на нее с надеждой, словно опять стала маленькой девочкой.

– Мы все уладим, Стефания, – отчим, наконец, поднимается, сгребает все со стола. – Решение будет принято в ближайшее время.

***

– Да чтоб тебя! – выкрикиваю я и бросаю дурацкую помаду на туалетный столик, расшвыриваю косметику по всей его поверхности. – Что с тобой не так, Гордей? Почему ты не борешься за нас? Где ты вообще?

Роняю лицо в ладони. Хочу плакать, но от злости глаза совсем сухие.

– Здесь, – хриплый голос звучит со стороны двери.

– Так просто, да? – вскакиваю на ноги, сжимаю пальцы в кулаки так крепко, что ногти входят в ладони.

– А что сложного? Ты здесь, красивая, накрашенная и злая, – усмехается своей кривой улыбкой. – А меня пустили сюда забрать вещи, и предупредили, чтоб я не взял чего лишнего. Не украл, в смысле. Вот и вся простая разница между нами.

– Забавно ты меня назвал, – улыбаюсь ему в лицо, но, кажется, получается какая-то болезненная гримаса. – Лишняя. Неудобная. Ненужная. Пять лет назад за меня не боролся, и сейчас ничего не изменилось.

– Так поехали со мной, – поднимает бровь, не верит то ли себе, то ли мне. – Давай, бросай наших любимых родственников и поехали. Не скажешь маме, где мы. Заблокируешь номер Руса, как мой когда-то. Давай, смелая моя. Я борюсь. Или какой борьбы ты хочешь?