Единственное, что успел – перехватил Фросю за локоть до того, как она направилась за сестрами.

– Пусти! – негромко потребовала Рыжик.

– Есть разговор. Всего на минуту, – глухо обронил Ирбис и ждал, когда вся толпа перекочует из гостиной в столовую, и тогда холл вновь опустеет.

Тихон не убирал руки, держа Фросю за локоток. И, что удивительно, девчонка не вырывалась. Терпеливо ждала.

Впрочем, Ирбис не оставил ей выбора. Встал у нее на пути, заслонив собой от глаз родни.

– Чего хотел? – негромко уточнила Рыжик и взглянула на него воинственно, словно ждала подвоха.

– Извиниться, – спокойно отозвался Тихон, хотя после вопроса девушки о том, чего именно он хочет, на ум пришли самые разнообразные картинки из богатой фантазии Ирбиса.

– Извинения приняты, – кивнула Фрося. – Уверена, ты тоже считаешь, что все было ошибкой. Давай забудем обо всем. Да по сути, ничего и не было.

– В одном ты права, Рыжик, – медленно усмехнулся Тихон. – Ничего не было. Но будет. Обещаю!

Ирбис понимал, что у него всего несколько секунд. Никто не позволит им остаться в холле надолго. Да и Фрося наверняка уже проголодалась.

Тихон стоял достаточно близко. Однако был гораздо выше Рыжика, даже с учетом ее высоченных каблуков. Потому пришлось резко обхватить одной рукой девичью талию, потянуть на себя, а второй – зафиксировать ее шею так, чтобы не ускользнула от него.

И поцеловал.

Коротко. Быстро. Совсем не так, как хотелось бы. Но и этого было достаточно, чтобы заявить о своих намерениях.

И губы Рыжика остались сомкнутыми. Хотя, Тихон успел легонько их лизнуть.

– А в глаз? – вкрадчивый голос Ржавого стремительно швырнул Тихона обратно в реальность. Пришлось разжать руки.

Фрося тут же юркнула в столовую, за стол. А Ирбис повернулся к отцу Рыжика.

Мужчина стоял, убрав руки в карманы брюк. Тихон знал Льва Виткинчука с самого рождения. Вырос на его глазах. Бывало, и за советом обращался, по необходимости. Но сейчас все было весьма серьезно. И Ржавому совсем не нравилось то, что он увидел в холле.

– Если ты Ирбис, это еще ничего не значит, Тихон, – сурово проговорил дядя Лева, а парень молчал, – Сам докажи, чего стоишь, пацан. Дочь у меня одна.

Тихон понимал, что пустая болтовня не поможет. Да и был готов к чему-то подобному. Лева Ржавый не чужой, и знал Тишу, Иля и Роберта, как облупленных. В школьные годы даже покрывал их гулянки. Всякое бывало.

– Я понял, дядь Лева, – кивнул Тихон.

Виткинчук хмыкнул, вернулся за стол. А Ирбис пошел следом.

И широко улыбнулся. Потому что получил молчаливую поддержку семьи. Интуитивно знал, что семья одобряет его выбор. Но увидеть – совсем другое.

Слева от Рыжика место за столом пустовало. И Ржавый уже сел ближе к Алеку. Выходит, именно для Тихона оставили стул рядом с Фросей.

И пусть девчонка о чем-то негромко болтала с Дашкой, делая вид, что Тихона нет рядом, а тот все равно не мог скрыть улыбку от уха до уха.

– На, вытрись, казанова, – фыркнул Роберт, швырнув в него чистую салфетку.

Тихон, не переставая улыбаться, вытер рот, догадавшись, что умудрился смазать помаду с нежных губ Рыжика.

Действительно, на белоснежной салфетке остался розовый блеск.

Ужин начался. За столом звучали тосты, смех, веселые разговоры о прошлых проделках мальчишек, даже истории из детства родителей младшего поколения.

Слушая и участвуя в беседе, Тихон отметил, что мужчины клана сидят близко к своим избранницам. Вот и сейчас, взглянув на отца, Тиша увидел, как мама тепло улыбнулась ему, коснулась рукой щеки, что-то тихо шепнула. Отец поглаживал пальцами ее плечо, оставив руку на спинке ее стула.