— А где он сам? — Кирам недовольно зыркает на Амира.

— А он сказал, чтобы вместо него отвечала Аниса, — Дамир чешет щеку.

— Вот прямо так и сказал? — спрашивает Давид и переводит взгляд на Дамира и Амира.

И тут на крыльцо выходит сам Киям, сгорбившись и прижав руку к животу. Пятерка на него оглядывается, но не предпринимает попыток кинуться. Они с выжиданием наблюдают за ним, как стая хищников за раненым оленем.

— Я как бы планировал ему пальцы сломать, — кривится Варус, — выбить коленные чашечки.

— Поддерживаю, — кивает Кирам. — Нахрена нам ломать пальцы его сестре?

Из Давида вырывается короткий смешок, а затем он в голос смеется:

— Ну, малой… Ты как всегда…

Кирам гогочет в ответ. Это шутка, что ли, такая была? Наши взгляды с Киямом встречаются, и он ковыляет прочь, а затем и вовсе трусливо бежит.

— Бросил тебя, братец, да? — Варус со лживым сочувствием мне улыбается. — Вот говнюк. Ничего святого.

Я в растерянности хлопаю ресницами. Может, он побежал за помощью? Он же не настолько моральный урод, чтобы бросить младшую сестру на растерзание пяти мужикам.

— Я в шоке, — гогот Кирама обрывается озадаченным вздохом, — предлагаю все же его отметелить. Я не чувствую морального удовлетворения.

— И закопать в лесу, — Варус презрительно сплевывает под ноги.

— Мне начхать на его сестру, — Кирам смотрит на Давида. — Я хочу в первую отмудохать ее брата.

— Поддерживаю, — Варус поскрипывает зубами.

Давид коротко кивает, и Кирам с Варусом срываются с места.

— Нет! — с визгом кидаюсь за ними. — Не надо!

Кирам с Варусом резко притормаживают и разворачиваются в мою сторону. Я замираю под их немигающими взглядами:

— Пожалуйста… Не надо…

— Он соблазнил нашу сестру, — мне кажется, что глаза Кирама вспыхивают желтыми огоньками.

— Я понимаю, — жалобно всхлипываю я. — И мне очень жаль.

— А еще он свою сестру бросил, — Варус щурится на меня, — за это ему тоже прилетит.

— Верно, — Кирам одобрительно хлопает брата по плечу. — Некрасиво поступил.

Оглядываюсь на шаги. Ко мне с улыбкой приближается Амир:

— Аниса…

— Вы сказали, что оставите в покое моего брата.

— Но в нашей сделке с ним не участвовали малые, — улыбается еще шире. — Ну, чешутся у них кулаки, пусть выпустят пар.

Я вновь бегу куда глаза глядят. Опять с криками и слезами. Сердце прыгает от паники к глотке.

— Вы за сестричкой, мы за братом! — доносится до меня восторженный восклик Кирама.

4. Глава 4. Чай с шафраном

Меня нагоняет Амир под тусклым фонарем, а за ним выезд на проезжую часть и ночную улицу, и она пустая. И на дороге ни одной машины. Засиделись мы с Киямом за душевными беседами.

— Попалась? — Амир сгребает меня в охапку и утыкается носом в волосы, шумно вдыхая. — Приятно пахнешь, Аниса.

Я брыкаюсь и кричу, и Амир шипит на уху:

— Тихо!

Вопль застревает в глотке куском острого кирпича. Слезы обжигают щеки, и мне страшно. Так страшно, что в глазах темнеет и отнимаются ноги.

— Амир, ты бы поласковее с девчонкой, — недовольно отзывается в темноте Давид. — Я понимаю, у вас двоих мозги отключаются при встрече с течной сукой, но ты ее так до инфаркта доведешь.

— Я очень с ней ласков и обходителен, — подхватывает меня на руки, и я слабой ладонью бью его по щеке, — а вот у нее никакого уважения.

Рядом смеется Дамир. Бархатно и низко. Взгляд проясняется. Горящие фонари покачивают на фоне черного неба.

— Отпусти…

— Нет, — Амир скалится в улыбке. — Твой старший брат отдал тебя нам.

— Но…

Я сглатываю. В голове каша. В смысле отдал? Я ему, что, вещь? Что за варварские замашки и неуважительное отношение к женщине, как к кукле?

— Да, так и сказал, — Дамир недовольно прищелкивает языком, — Аниса теперь ваша и добавил, что ему очень жаль.