Не помогут мне ни платья, ни макияж, я как была заучкой и уродиной, так ей и осталось.
Пальцы дрожат, долго плещу ледяную воду в лицо.
Снова смотрю в зеркало.
Нос красный.
Я обязана успокоиться.
Я не одна больше, и я должна быть сильной, нет у меня права сопли размазывать, то, что Яр с Сергеем козлы - я и раньше знала.
Ничего не изменилось.
Все в порядке.
- Ева? - дверь открывается. В ванную заглядывает взволнованная Оля. Глаза бегают, она мямлит. - Ну слушай. Варится новая каша. Подумаешь, сгорела. С кем не бывает. Убиваться из-за гречки...
- Не из-за гречки, - прохожу мимо. - Ты же тоже их видела, да? Во дворе?
- Ну видела и что? - идем по коридору, она берет меня под руку. - Какие-то выдры крашеные, с накладными сиськами.
- Пираньи.
- Да-да. С накладными сиськами. Забудь, вообще.
- Да. Я салат сделала. И сыр порезала.
Сажусь за стол. Наблюдаю, как Оля возится со штопором, открывает вино. Слушаю страшные рассказы про силикон, который в самолете взрывается.
- И вообще, своя грудь, пусть и маленькая - в разы лучше - заверяет подруга.
Накрываем на стол, ставим рядом ноутбук.
Жую кашу.
Наверху включают музыку.
Делаю вид, что не замечаю. Пытаюсь смотреть фильм. И ни слова не понимаю. Стены будто дрожат.
Представляю, чем там они четверо занимаются.
И отодвигаю тарелку.
- Нет, ну они обнаглели, - Оля добавляет громкость и смотрит в потолок. Барабанит пальцами по столу. - Время почти десять. Если через полчаса не выключат - надо к ним подняться. Подождем?
Кошусь на часы.
И встряхиваю волосами.
Да.
Подождем.