- Стэнли! - крикнула я с кухни. - Почему ты не завтракал? Ты не девушка, тебе не надо беречь фигуру!

Я услышала, как едет по полу стул сына, а потом и его голос за спиной:

- Я не хотел, мам. Не обижайся, ты вкусно готовишь.

- Что-то в последнее время начинаю сомневаться.

Он улыбнулся, и я не смогла больше притворяться строгой. Накормила бы его завтраком сама, но я уходила с рассветом, он еще спал, да раньше и не было таких проблем. А вот уже недели две с аппетитом у сына плохо.

Завтраки игнорировал, со мной обедал, но вяло, а ужины у нас сопровождались моими долгими уговорами: ну хоть чуть-чуть, ну хоть немного, ну ради меня. С чем это связано, я не знала, но надеялась, что пройдет, к тому же, на самочувствие сын не жаловался.

- Мам, - спросил он, когда я начала расставлять на столе посуду, - а что у нас сегодня за праздник?

- Да где же праздник? – Я удивленно развела руками. - Обычная еда.

Это год назад мы о таком могли только мечтать, а сейчас простая сытная еда была не деликатесом, не роскошью. Мы могли позволить себе и фрукты, и мясо, и овощи, да и сладкое, которое у меня хорошо получалось.

- Да нет, я не о еде, - отмахнулся Стэнли. – Я слышал горн и звон колокольчиков, видел, как наши соседи переоделись в светлое и поспешили на площадь, но сколько ни вспоминал, так и не вспомнил, что сегодня за праздник. Что там?

- Там? – зачем-то переспросила я, заглянула под крышку к сырой еще картошке, убрала со стола тушеные овощи и снова вернула их.

- Мам, - напомнил о своем вопросе сын, и когда я в очередной раз шла от плиты к столу, взял меня за руку, заставив остановиться.

- Да, Стэнли?

- Что там, на главной площади?

Я не могла солгать сыну, но и правду говорить не хотелось.

Возможно, потому что я сама пока не воспринимала увиденное как правду. Возможно, потому что я мечтала скорее забыть об этом, отвлечься, притворится, что ничего не было. Возможно, потому что я слишком хорошо знала Стэнли. И себя. И обстоятельства. И невозможность что-либо исправить.

- Поймали демона, - сквозь ком в горле сказала я.

Глаза сына опять стали темно-синими, в них загорелся интерес.

- И? – подтолкнул он.

Я молчала и только смотрела на него, а потом все-таки сказала то, что он и так знал:

- И ее казнят.

- Ее?

- Это демоница.

- Ясно, - склонив голову набок, он наблюдал за мной, а потом вздохнул и спросил: - Мам, ты сама скажешь ее имя, или мне узнать у других?

Мой сын настойчивый. Он узнает.

Нет, друзья к нему в гости больше не ходят, но он может проехаться на стуле к нашим соседям. Несмотря на то, что не любит этого делать, ведь если он появится на улице в таком виде, на него будут смотреть. И жалеть, а мой гордый мальчик жалости не переносит.

- Мам? – напомнил о вопросе сын.

- Ру, - призналась я.

С минуту сын всматривался в мои глаза, не веря, не понимая, а потом прошептал:

- Но ведь она же… легал?

- Теперь она демон.

- Но как?

- Связалась с демоном, - избегая упоминания о любовной связи Ру, пояснила я.

- А ее белые крылья?

- Теперь они темно-фиолетовые.

Стэнли выпустил мою руку, и я опять засуетилась, готовя обед, но наблюдая за мальчиком.

Он сидел на своем стуле на колесиках, о чем-то размышлял, опустив голову, а когда посмотрел на меня, он еще ничего не успел сказать, но я уже поняла.

Тарелка со свежим салатом выпала из моих рук, и после грохота битой посуды Стэнли решительно произнес:

- Мы должны помочь ей, мам. Давай подумаем, как это сделать?

3. 3

Кричать, ругаться, злиться, шантажировать – все бесполезно.

Стэнли очень упрям, и если вобьет себе что-то в голову, его не переубедить. Когда я слышу, что детей надо воспитывать правильно, пытаясь сформировать у них те или иные черты, мне смешно. Стэнли уже родился с характером.