Это был последний, 309-й, вылет нашего славного земляка. А спустя несколько дней мать читала знакомый почерк майора Чупикова: «Семён был верным сыном Родины, бесстрашным соколом, замечательным командиром, героем Отечественной войны. Лично и в групповых боях он уничтожил более 30 самолетов противника, нанёс огромный урон живой силе и технике».

Теперь в дом Додоновых, родителей лётчика-героя, приходят письма от взрослых и пионеров из Ставропольского края. Справляются о здоровье, просят рассказать о Семёне Григорьевиче, прислать его фотографию.

«Ленинское знамя» (г. Лиски), 22.07. 1966 г.

Красив был этот старый сад. Шумели посаженные в строгом порядке полувековые клёны. Под ними плотной стеной в виде правильного квадрата росла непролазная сирень, а рядом – фруктовые деревья. В непроходимых зарослях ивняка мы играли в войну, читали книжки, собирали и засушивали листья растений.

Но самым любимым нашим занятием были поиски птичьих гнёзд. Нет, мы их не разоряли. Это было бы великим кощунством. Наоборот, оберегали, как самую драгоценную вещь.

1-го сентября мы шли в школу. Начинались новые заботы и гнёзда на время забывались, Лишь глубокой осенью, собирая гроздья подмёрзшей рябины, натыкались на старые знакомые гнёзда. Радостно становилось от таких встреч.

Мне вспоминается один из душных летних дней, когда мы с младшей сестрёнкой, лазая по кустам, нечаянно обнаружили гнездо с птенцами. Влепленное в рогатку бузины, оно было совершенно открыто жаркому июльскому солнцу. Из раскрытых жёлтых ромбиков беспрерывно слышалось: «Пить – пить – пить». Нам стало жаль птенцов. После короткого совета мы перенесли гнездо чуть ниже, в тень густых листьев. Там, думали мы, им будет прохладнее.

С хорошим чувством от оказанной помощи мы вернулись домой. На второй день, не сговариваясь, пошли навестить наших новых знакомых. Нетерпеливо подобрались к кусту бузины. В шаге от него остановились с раскрытыми от удивления ртами: все пять птенцов были мертвы. Едва заметно вниз-вверх покачивалась ветка с гнездом да неподалёку от нас, тревожно посвистывая, порхали две желтогрудые птицы.

Потрясённые увиденным мы молча побрели домой, чтобы наутро вернуться вновь. Всё оставалось по-прежнему. Парило солнце, и те же желтогрудки вились над нами. Они покинули гнездо.

Лишь после узнали мы о существующей у птиц «жестокости». От птенцов, побывавших в руках человека, родители отказываются.

…Прошли годы. Мы с сестрой стали взрослыми. Встречаясь, каждый раз вспоминаем наш первый урок неумелой помощи.

И теперь, когда я говорю своим ученикам: «Берегите птиц!», то добавляю: «Любите и изучайте их». Даже помогать надо умеючи. И вспоминаю тонкую качающуюся ветку бузины с гнездом неизвестной птицы в дорогом для меня саду.

«Ленинское знамя», 31.08.1966 года.

Уезжая, думали: не позже следующего лета обязательно приедем с женой в школу, где пришлось впервые после института работать учителями, вновь встретиться с нижне-марьинцами, с кем несколько лет делили пополам и горести, и радости. А главное, навестить нашу бывшую хозяйку тётю Аришу, тихую, незаметную женщину, с удивительно добрым сердцем.

Удивлялись мы ей. Забежит, бывало, домой на минутку – и снова на ферму. Даже в короткий обеденный перерыв, когда гудящие после дойки руки требовали отдыха и покоя, она никогда не сидела без дела.

В середине зимы, помню, чествовали нижне-марьинцы своих передовиков. С краю за длинным столом с кумачовой лентой через плечо скромно сидела тётя Ариша, ставшая в тот вечер заслуженной колхозницей.

– Если собрать всё молоко, которое надоила Ирина Николаевна Кузьмина, – говорил о ней председатель колхоза, – им можно было напоить тысячу ребят!