– «Слипинцвейг – пилюли для активного полусна, – начал зачитывать я, выбрав лист наугад. – Это революционное изобретение учёных УПА позволит человечеству взойти на качественно новый уровень.

Препарат воздействует по-разному, в зависимости от индивидуальной специфики каждого организма. Общая же формула неизменна для всех: после приёма мозг засыпает, однако при этом им задействуются скрытые и ранее не используемые ресурсы. Как известно, человеческий мозг работает лишь на пятнадцать процентов от своих возможностей. В связи с этим…»

Я не успел дочитать абзац до конца. Двери со скрипом отворились и на улицу вышел бородатый дед в приличном, но старомодном бежевом костюме. В первую секунду я подумал, что он и есть фармацевт, но старик оказался всего лишь рядовым членом сельсовета.

– Пресса? – гнусавым голосом осведомился седобородый. Получив утвердительный кивок, он оголил пожелтевшие зубы в подобии улыбки, достал из кармана два пакетика и протянул мне. – Это ваши бесплатные дозы.

Я машинально сначала взял, потом спросил:

– Дозы чего? «Слипинцвейга»?

В каждом пакетике лежало по три бледно-бежевых пилюли. Как раз в тон пиджака сельчанина.

– Ага.

Ко мне тут же подскочил Пабло и выхватил свою долю. Затем стал пристально рассматривать содержимое, проверяя его чуть ли не на свету, как банкноту на подлинность.

– А где сам профессор? – спросил я. – Когда начнётся лекция?

– Лекции не будет.

– Как не будет? – в один голос выпалили мы с Пабло.

– А вот так. – Дед уставился на нас стеклянными глазами.

Что-то в его взгляде меня насторожило. Казалось, он смотрел будто слепой, ориентирующийся в направлении лишь по звукам и голосам.

– Эй, дедуся. – Пабло подошёл к старику и положил свою пудовую лапу тому на плечо. Я удивился, как плечо выдержало. – Тебе простительно не знать, но мы с Тошиным одни из лучших областных телевизионщиков, – тут он дал маху, но я промолчал. – И мы прождали два часа на жаре и без дела. Нам сказали, что будет лекция об этом препарате. Где она?

– К сожалению, господин Розенцвейг вынужденно отъехал. – В его бледно звучащем голосе я не уловил ни намёка на сожаление. – А вам я предлагаю принять «Слипинцвейг» и описать в статье ощущения.

– Вы, как я понимаю, его уже приняли? – поинтересовался я.

Седобородый не успел ответить, так как Пабло тут же подсунул ему на размышление ещё один вопрос:

– Он-то напишет статью, а я тогда с какого припёку здесь? Моё дело снимать видео.

Старик не стушевался и предложил свой вариант:

– У нас есть потрясающий дендрарий, один из крупнейших в стране.

Нервы моего оператора не выдержали и он, сотрясаемый озлобленной дрожью, выпалил:

– На кой х*р мне снимать ваш дендрарий??

– Пабло, не нервничай, всё нормально, – поспешил я успокоить друга.

– Меня раздражает эта деревушка! Здесь жара и комары.

– Как и в большей части Украины в это время года, – справедливо заметил сельчанин.

Пабло сморщился, сплюнул и махнул рукой.

– Примите «Слипинцвейг», – ещё раз посоветовал дед перед тем, как вернуться в здание сельсовета. – Думаю, он вас немного успокоит.

Такая настойчивость мне не нравилась. Чудопрепарат для активного полусна – даже звучит дико. А ещё и принимать внутрь надо.

Я и не заметил, как Пабло вскрыл свой пакет и вытащил одну пилюлю.

– Посмотрим, как эта хрень меня успокоит, – пробормотал он себе под нос.

– Эй, подожди, – остановил его я. – Давай сначала приму я, а ты заснимешь меня на камеру. Для полной картины нужна комбинация субъективных ощущений и объективной реальности.

Пабло непроизвольно усмехнулся:

– На тебя это не похоже – испытывать на собственной шкуре всякие таблетки. Ты же у нас фанат здорового питания и утренних пробежек.