– Скорость объекта выше нашей, направление полета почти совпадает, они на курсе перехвата. Вряд ли это метеорный поток. И уж точно не друзья. Через пятьдесят минут узнаем точнее.
– Когда мы должны встретится?
– Я надеюсь, никогда. Если это ракеты, мы просто перейдем на другую орбиту или собьем. С кораблем сложнее. У нас почти нет вооружения. Одна противометеоритная турель. У нас, возможно, превосходство в тяге и маневренности, но это не автострада. Одна надежда, что им не нужно уничтожать нас с кораблем. Им нужно оборудование и, возможно, корабль.
– Малыш, прогноз.
В воздухе зажглись огненные строчки.
«Предварительный прогноз – ракетная атака. Дальность – около 85 тысяч. До 150 единиц двухконтурных управляемых ракет «TOW». Боеголовки – импульсный электромагнитный лазер. Эффективная дальность поражения до 10000 километров. Оптимальный вариант защиты – троекратная смена курса с интервалом в восемнадцать минут вне зоны поражения. Более точный прогноз возможен только после установления радарного контакта».
– Не корабль, это значительно проще. Наверное, мы так и поступим.
– Нашим лазером их не сбить. Я знаю эти ракеты. У них тройное дублирование управления, защита от электромагнитного импульса, средства радиоэлектронной борьбы, фильтры помех и ложных мишеней, управление с элементами искусственного интеллекта. Очень дорогие игрушки. Почти никогда не использовались, тем более в таком количестве. Надо убегать, причем немедленно.
– Убежим, время есть. Это ракеты, они ограничены в маневре, а мы нет.
– Еще одно. Эффективная дальность поражения – не максимальная. Их очень много. Расчет на то, что пока мы про них не знаем, а когда они войдут в зону действия нашего радара, а это пятьдесят тысяч километров, произойдет залп. Фокусировка будет сбита, но суммарная мощность излучения выведет корабль из строя. Это беспроигрышный вариант.
– Малыш, ты что думаешь?
В пространстве опять загорелись слова.
«Твой друг прав. Маневр необходимо начинать немедленно. Три изменения курса через семь, три и одну минуту. После третьего маневра задействовать защиту от электромагнитного импульса. Развернуть корабль кормой к противнику и включить двигатели на максимум – это ослабит импульс. Изменить курс и выйти из плоскости эклиптики».
– Док, а с кем это я сейчас разговаривал?
– Малыш, маневр через три минуты.
– Ада, проснись и пристегнись, мы маневрируем.
Через минуту в рубку вбежала растрепанная дочь. Даже в таком виде она была необыкновенно хороша.
– Что случилось?
– У нас гости. Сядь и пристегнись. Мы будем ускоряться.
Ада плюхнулась в кресло. Первым делом поправила прическу и только затем пристегнула ремни.
– Мне кто-нибудь объяснит, что случилось?
– Ракетная атака.
– Далеко?
– Восемьдесят тысяч.
– Далеко.
Она успокоилась, еще раз поправила прическу и глянула на меня.
– Стоило ради этого выдергивать меня из постели!
Никто не стал ее разубеждать, что не так-то и далеко.
Гул двигателей усилился, на отсчете «0» нас опять вдавило кресло. Но на этот раз перегрузки были не такие экстремальные: так, пять-шесть единиц.
В космосе нельзя кардинально поменять направление движения. Можно только поменять орбиту на несколько градусов, но в данном случае для нас это было вполне достаточно.
Перегрузки прекратились, опять наступила тишина, и снова невесомость.
– Профессор, я только что разговаривал с компьютером. Все машины, с которыми я общался, понимают только язык команд. Ваш «Малыш» анализировал речь и понимал смысл отвлеченных фраз. Это явно что-то новенькое. Он что, встроен в корабль? Тогда понятно, как Вы проделали фокус с дверью. И это за ним охотятся Ваши приятели. Я прав?