Список реконструктивных особенностей:

– замена грузового отсека – 18 кассет топливных элементов;

– замена двигателей – 3 MR 0,86 на 18 комплектов DTC-1,8;

– радиоэлектронный комплекс «Кондор» с оригинальным программным обеспечением;

– противометеоритная батарея – 1,3 МВт;

– система жизнеобеспечения с рециркуляцией повышенной комфортности;

– дополнительный слой радиопоглощающего покрытия;

Возрастание инертной массы на 158%. Повышение энерговооруженности на 670%.

Человек нахмурился. Этот корабль вполне способен выйти за пределы Солнечной системы и вернуться обратно. Вопрос – зачем при таком количестве топлива ему понадобилось на Иду?

Возможность перехвата корабля в открытом космосе – 8%.

Человек раздраженно махнул рукой, стирая пульт управления, и вырастил новый. Вошел в связь с исполнителями и стал отдавать указания.

Где-то далеко отстыковались от базового корабля три небольших корабля-перехватчика и направились в зону наиболее вероятного курса Ида – Земля. Автоматический грузовой корабль отклонился от курса, перешел на другую орбиту, которая должна была привести его к складу термоядерного горючего на маленьком астероиде Дактиль. В причальном шлюзе астероида Ида на пульт контроля автоматикой поступили сигналы неисправности стыковочного шлюза.

* * *

Прямое попадание боевого лазера, бившего почти в упор, практически начисто снесло надстройку командного пункта. От мгновенной декомпрессии внутри все уже было разорвано чудовищным перепадом давления. На поверхности были разбросаны исковерканные остатки оборудования, еще светившиеся багрово-красным светом. Сквозь завесу пыли было видно, что некоторые элементы еще плавно опускаются на поверхность. Место взрыва освещалось изнутри. Видимо, светильники в помещении все еще продолжали работать. Но в живых явно никто не остался. А внутри должен был находиться Макс. Даже если он был в скафандре, такого перепада давления он бы не выдержал. Теперь тело даже не опознать. В груди все сжалось. Макс не заслуживал такой смерти. Я до боли сжал кулаки и приник лбом к холодному стеклу иллюминатора. Такого просто не может быть! Лазеры не могут ударить по поверхности. Даже если хватит вертикального угла наклона, стоят предохранители, если выйдет из строя компьютер – лазер заблокируется и обесточится. Даже если предположить самое невероятное – выход из строя сразу всех основных и дублирующих защитных систем, – останется последнее: обычные механические ограничители, стоящие на венце привода, обычные стальные скобы, прикрученные к зубчатому колесу. Я же сам их видел и проверял установку. Их можно снять только вручную. В таком случае это убийство. Бессмысленное и жестокое. И за это кто-то должен ответить.

Я обернулся.

– Профессор, можно ли сделать несколько снимков поверхности? Особенно района ближайшей лазерной батарей?

– Уже сделал, если это вам поможет, молодой человек.

– Спасибо.

– Не за что.

Ада сидела на заднем кресле, молчаливая и замкнутая. Я мельком взглянул на нее и отвернулся.

– Профессор, это не неполадки оборудования. Слишком много там систем безопасности.

– Это видно последнему идиоту! – огрызнулся он. Вопрос в том, кто так нагло и в открытую действует.

– Когда я вернусь, я перерою весь астероид, но найду, кто убил Макса! – порычал я.

– Сначала вернись, по-моему, тебя там ждут с нетерпением. Не зря заблокировали старт. Как бы по нам не шарахнули.

Профессор совершал какие-то непонятные действия с электроионным пультом, сформировавшим вокруг него кольцо из непонятных графиков и диаграмм. Над ним возникали текстовые предупреждающие сообщения, которые он смахивал рукой, бормотал что-то под нос. Теперь он казался не ненормальным профессором, а сосредоточенным пилотом истребителя.