– Какая же ты прекрасная, – вогнал он меня в краску. – Погоди, ты что, покраснела? Ты же золотая, как это возможно? – рассмеялся этот юный обольститель.

Я б тебе показала, что и как возможно, но ты не оценишь. Каков наглец, сначала делает комплименты, а потом насмехается.

В этот момент из небольшой рощи наконец-то вышел Эйнар со связкой хвороста, а со стороны замка, почти невидимый за корзинами, кувшинами, так еще и со здоровым мешком, плелся Тир.

Видимо, кухарка его любит, если на троих нагрузила столько еды. Оказалось, однако, что конюх и обо мне не забыл и притащил несколько кусков свежего мяса.

Ах, какой же он хороший друг – не забыл о своей старушке, какой молодец. Сразу видно, с животными работает.

Я побежала навстречу Тиру и выхватила у него несколько мешков с провизией, друг благодарно улыбнулся. Когда мы наконец-то дотащили всё до костра, то Эйнар задремал, а Фроди сидел и играл на свирели4.

Тир несказанно удивился и обрадовался, что Фроди не забыл его уроки игры на инструменте, и достал свою. В два голоса они звучали просто потрясающе.

Я зашла за спину задремавшего Эйнара и легла так, чтобы он мог облокотиться на меня.

Потом кивком головы предложила также сесть Тиру и Фроди, места же на всех хватит.

Никогда не хвасталась худобой, всё-таки пятьдесят килограмм при росте метр пятьдесят два – это явно не анорексия. Но впервые с того времени на мне с комфортом разместились три мужика, да простят меня Боги за двусмысленность этой фразы.

***

Вот уж не думала, что эти черти на мне заснут, я же предложила временную подстилку, а не кровать, в конце концов. Но, видимо, товарищей данный факт не волновал, так же, как не волновало, что мой желудок желал пищи, которую я не успела отведать перед сном, и выдавал такие трели, что должны были разбудить мышь-соню. Но нет, конечно, это не про них.

Причём они так пригрелись, что вытащиться из-под них не представлялось возможным.

Пролежав под мужским гнётом, а это килограмм двести сорок, чтобы вы понимали, еще час, я не выдержала.

Собрав в кулак все свои силы, я таки смогла свалить их на землю. Упали они чётким таким штабелем, любо-дорого смотреть. Бревна – они и есть бревна.

Я, пытаясь поменьше шуметь, наступив на склад чугунных котелков, врезавшись плечом в дерево и оступившись в кострище, всё-таки дошла до лежащей поодаль еды.

Запах мяса был уже не так великолепен, конечно, но оно не стухло, а мне и этого хватит.

Однако, наевшись от пуза, я почуяла аромат морковного пирога. А если Вася чувствует морковный пирог, то Вася ест морковный пирог. Это правило действовало и в Перми, и здесь.

Наевшись пирогом, я крепко уснула на другой стороне костра от лиц мужской национальности.

Во сне мне виделись летающие свинки, которые дразнили меня и дергали за рога. Говорящая корова, которая ныла о своей нелегкой судьбине быть съеденной драконидой.

Даже приснилось поле кроликов, которые плодились быстрее, чем я их ела. Эх, мечты-мечты.

Вдруг один из кроликов укусил меня за нос и завизжал, что мне срочно надо проснуться. Я отмахнулась от него лапой и кролик, планируя, улетел куда-то за линию горизонта.

Вдруг другой кролик проделал то же самое, но успел отпрыгнуть до полёта в тридевятое царство и укусил меня ещё раз.

В итоге мне пришлось уступить этим наглым и навязчивым животным. Я открыла глаза и попыталась проморгаться. Но это не помогало, так как в глаза бил яркий, не уменьшающийся свет.

– Вася, вставай, Эйнар пропал. Вася! – закричали мне на ухо.

Тут мне пришло осознание, что я проснулась, глядя на кастрюлю, от которой мне прямо на глаза падал солнечный блик, и я развернулась. А еще чуть позже дошло, что мне на ухо прокричал Фроди.