— Нет вроде бы.

— Значит, не рапсовый клоп. Окраска какая была? Зелено-желтая?

— Да, кажется, желтоватая, — что я несу, мамочки!

— Значит, светло-зеленый щитник. Он же паломена прасина.

— Не знаю, какая там мразина, может, и он.

— Прасина, а не мразина. Знаешь, это немного странно, потому что, во-первых, он не светится, во-вторых, щитник обитает в саду. Чаще всего на малине и крыжовнике. Как думаешь, что он забыл на моем лбу?

Поднимаю на него голову и смотрю в упор.

— Может, ты ел малину и не заметил, как он на тебя сел. Или ты сажал крыжовниковые плантации, а он на тебя прыгнул и вот сейчас решил отложить яйца на твоем лбу.

— Откладывал яйца на моем лбу? Значит, это была клопиха, а не клоп. — Смотрю на него и не понимаю, он же взрослый, что за бред мы сейчас обсуждаем, а самое главное, зачем он мне подыгрывает? И ведь сидит с абсолютно серьезным лицом. Ну гад же! — Завтра вызовем службу.

— Какую еще службу?!

— Поминальную. Ну дезинсекцию, конечно. Клопы – это серьезно.

— Хватит надо мной издеваться.

— Ты что, обиделась? — кладет руку мне на плечо и прижимает меня к себе. О-ля-ля… — Не обижайся. Но даю тебе искренний совет, учись правдоподобно врать. Скажи, что тебе мешало спросить что-то типа: «Мне показалось, что у тебя челка на глаза упала, вот решила ее поправить, чтобы не мешала»?

— Круто. Но у тебя нет челки.

— Окей, можно было так: «Я вставала попить водички. Показалось, что у тебя что-то на лбу, решила смахнуть». Ну какой, к черту, клоп?

— Видимо, тот самый прасина-мразина. А ты что, клоповод? — Раз секунда, два – и комната заливается непрерывным смехом Олега. В принципе, мне приятно смотреть на смеющегося Олега, улыбка у него не менее красивая, чем глаза. Только что смешного? — Я сказала что-то не так?

— Все так. Я клопофил. Да я шучу, Вик. В пробке стоял, подкинули какую-то брошюру, а там все про этих «товарищей».

— Ясно, — что ничего не ясно, разве только то, что с каждым днем я кажусь дурой все больше и больше. Ну вот что он обо мне подумает?

— Думаю, нам пора спать. Только, Вик, давай договоримся, я быстро засыпаю, но у меня очень чуткий сон. Любой шорох – и я могу свернуть кому-то руку. И спросонья не осознаю, что это ты. Понимаешь?

— Понимаю. Прости.

— Тогда давай спать, да?

— Ага, — нехотя встаю с кресла и ложусь на свое место.

Олег выключает ночник, а я смотрю в темный, почти невидимый потолок. Проворочавшись на неудобном диване полночи, ближе к утру, наконец, заснула.

***

Олег наклоняется ко мне и прикасается своими теплыми губами к моим. Закрываю глаза от наслаждения и зарываюсь пальцами в его волосы. Тяну на себя, вдыхая его запах. Как же вкусно от него пахнет… Это неописуемый восторг – касаться его губами и трогать сколько душе угодно. Стискиваю в руках его футболку и снова наполняю легкие его запахом. Только что-то изменилось. От него никогда не пахло корицей. Открываю глаза и с огорчением понимаю, что это всего лишь сон.

— Ну ты и соня, — насмешливо произносит Олег. — Я уже завтрак принес, а ты все дрыхнешь, — отпивает кофе из большого бумажного стакана. Смотрю на рядом стоящий столик, на котором стоит второй стакан с кофе и на тарелочке лежат булочки… по всей видимости, с корицей. — Кстати, что тебе снилось? Ты так сильно стискивала одеяло.

— Клопы. Он были повсюду на мне, вот и тянула на себя одеяло.

— Ясно. Совету моему ты, видимо, за ночь все же не научилась. Ладно, иди умывайся, завтракай, ну а потом решим, что делать.

Что делать? Со стыда сгореть в очередной раз. Встаю с дивана и иду в ванную. Быстро умываюсь и расчесываю волосы. Достаю припрятанную косметичку и открываю тушь. А потом снова смотрю на себя в зеркало. Кого обманываю? Для него я ребенок. Да кто угодно, но не девушка. Кидаю обратно тушь и выхожу из ванной. Позавтракала без единого слова под пристальным взглядом Олега. Вообще, я для себя дала мысленно задачу – заткнуться. Говорить по делу и, прежде всего, думать.