— Невкусно, да?

— Вкусно, но ты, видать, сильно влюбилась.

— В смысле?! — Господи, неужели я так сильно на него пялюсь?

— В прямом. Суп сильно пересолен.

— У тебя просто соль какая-то странная.

— Очень странная. К утру обопьемся. Ну и ладно, в выходные можно походить и с опухшей мордой.

— Прости, я не хотела. А можно вопрос?

— Можно, — откидываясь на спинку стула, разрешает Олег.

— Ты покупаешь новую машину, а квартира у тебя, ну скажем так, тебе не подходит. Маленькая, темная…

— Убогая «однушка», доставшаяся от государства. Через месяц-другой, когда наши с Максимом планы реализуются со стопроцентной вероятностью, все изменится, а пока не вижу смысла вкладывать деньги в то, что скоро уйдет из моей жизни. К тому же, я здесь не так уж часто и ночую.

— А где ты ночуешь? — Кто-нибудь, вырвите мне язык!

— Боюсь, что эта информация не для тебя. Так, ладно, у меня еще кое-какие дела, ты осваивайся, я приду вечером. Если что, звони.

— Хорошо.

***

Разве двенадцать ночи – это вечер? Сколько бы я ни считала овец и ни ворочалась на неудобном диване, так и не заснула. Как последняя воровка, начала обыскивать квартиру в поиске интересных личных вещей, но ничего не нашла. Даже ни единой фотографии. Мне всегда хотелось спросить, как он попал в детский дом, была ли у него семья, но так и не решалась. Когда мы с братом только попали в детдом, я была настолько мелкой, что и думать не могла о таких вещах, а через год пребывания в детдоме нас с братом забрала к себе тетка, и наши с Олегом дороги разошлись на два года. Уже потом, будучи первоклашкой, я вновь увидела его вместе с Максимом, и он снова потчевал меня конфетами с орехами. Забавно, что я их даже не любила, а он всегда дарил именно с орешками. И по сей день носит только такие. А мне уже стыдно сказать, что я терпеть не могу орехи. Уж лучше пусть такие дарит, чем вообще кукиш.

Я бы еще долго могла мечтать об Олеге, если бы не звук открываемой двери. Быстро легла на диван и притворилась спящей. Какие-то звуки, шуршания, и через несколько минут услышала, как скрипит кресло. Бедненький, ему же неудобно. Но, видимо, вполне комфортно, раз через считанные минуты я услышала мирное сопение под боком. Еще около получаса я слушала монотонное дыхание, а потом зачем-то встала с дивана и подошла к спящему Олегу. Темнота, почти ничего не видно, а я почему-то все равно всматриваюсь в его лицо. Сама не знаю, зачем тяну к нему руку. Это что-то неосознанное и совсем неконтролируемое. Рука сама начинает гладить его чуть колючую щеку. Странно, колючий, а все равно приятно.

— Что ты делаешь?

Я даже не успела среагировать, как мою руку перехватил Олег. А действительно, что я делаю?

— Я…

2. Глава 2

ГЛАВА 2

Сердце стучит как сумасшедшее, а в висках пульсирует так, словно я пробежала километры. Чувствую, как лицо начинает гореть. Господи, какое счастье, что не видно, насколько мое лицо приобрело томатный окрас.

— Так что ты?

Олег отпускает мою руку и тянется к ночнику. «Только не это», — подумалось мне перед тем, как приглушенный свет озарил комнату.

— Мне показалось, что у тебя что-то на лбу.

— Что-то на лбу?

— Да. Кажется… клоп.

— Клоп?! — лучше бы просто молчала, полоумная. Разворачиваюсь, чтобы уйти на свое место, не в силах выдержать на себе его взгляд, но Олег хватает меня за руку и усаживает к себе на кресло. — Викуля, а как ты клопа разглядела в темноте?

— А он светился, — утыкаюсь взглядом в свои колени и сильно закусываю губу. Я просто конченая дубина.

— А разве клопы светятся?

— Я точно не знаю, но показалось, что да.

— Знаешь, клопы – это очень серьезно, — вполне серьезным голосом произносит Олег. — Как он выглядел? Сине-зеленая спинка с пятнами и полосками красного и белого цветов?