Ну и нафиг тогда всё. И никакой это не шанс. Скорее всего, она просто сама так придумала. Понадеялась на что-то. А не на что, как обычно, и значит…

Сбоку прилетело:

— Приехали. Вылезай.

И машина действительно остановилась, подкатив к краю тротуара, и как-то смешно уже стало — выделываться, отказываться, гордо отваливать без видимых причин. И Бэлла ведь не выпрашивала, как некоторые, новые туфли или платьишко. Да она вообще такое не носит. Дымов сам предложил. Ну и зачем упускать возможность?

Это ведь наверняка не просто так, а потому что Бэлла помогла ему в драке. Там же четверо на одного было, его бы точно уделали. Ну и когда-нибудь потом, она заработает и всё ему вернёт. Обязательно. Скорее всего.

Не сказать, что магазин оказался каким-то мега крутым, например, дизайнерским бутиком, выглядел он, как и большинство сетевых. Единственное, был более просторным, проходы между вешалками пошире, и народу — почти никого. Только одна тётка в обтягивающем платье и на высоченных каблуках донимала молоденькую девушку-продавщицу возле примерочной. Но главное отличие Бэлла выяснила, когда, подойдя к вешалке, глянула на ценник на вид самой обыкновенной рубашки в клетку.

— Серьёзно? — она поскорей повесила плечики на место и даже сделала шаг назад, спрятала руки за спину. — Да ну нафиг! За такую цену. А выглядит, как обычно. Вообще ничего особенного. Просто понты пустые. И перевод денег. — Даже чужие, и то жалко. И неудобно. — К тому же здесь какое-то всё… — Она ещё раз обвела зал критичным взглядом.

— Какое? — озадачилась Юля.

— Слишком… — Бэлла поморщилась, — девчачье.

— Но ты же тоже девочка, — напомнила домработница.

— И что? — сердито фыркнула Бэлла. — Обязательно должна одеваться, как кукла? — Мельком глянула на всё ещё достающую продавщицу тётку. — Или эскортница.

— Почему сразу эскортница? — Юля, как всегда, экспрессивно всплеснула руками. — Можно ведь не вульгарно, а красиво.

Бэлла отступила от вешалки ещё на шаг, пробормотала тихонько, но твёрдо, почти себе под нос.

— А я не хочу быть красивой.

Но домработница всё равно услышала, удивилась:

— Почему?

— Потому что, — сквозь стиснутые зубы процедила Бэлла, и снова почувствовала комок в горле.

И как он так быстро возникает? Неизвестно откуда, и всего за секунду, и в самый неподходящий момент. Давит не только физически, но ещё и рождает мысли, которые вот совсем ни к чему, от которых неприятно и зябко, словно бредёшь зимой под снегом в лёгкой курточке, и ветер продувает насквозь.

— Ты чего? — Юля придвинулась почти вплотную, положила ладонь на плечо, попыталась заглянуть в глаза. — Ну? В чём дело? Что плохого в том, чтобы быть красивой? Ерунда какая-то. Если ты думаешь, что как-то не так выглядишь, что не сможешь, ты это брось. Так-то ты очень даже симпатичная. Просто…

Бэлла стряхнула её руку, повторила упрямо:

— Я же сказала, не хочу.

Но и домработница тоже — повторила:

— Да почему?

И такая удивлённая. Вечно ей всё надо знать. Ну и пусть. Ну и пожалуйста.

Бэлла уставилась ей прямо в глаза, облизнула пересохшие губы, проговорила с напором, хоть и получилось хрипловатым шёпотом:

— Потому что он маме так и сказал. Что просто не смог удержаться, уж слишком она красивая.

Юля опять посмотрела озадаченно, уточнила недоумённо:

— Кто «он»?

Да чего тут непонятного?

— Ну-у тот… от которого я родилась.

— Отец?

— Он мне не отец! — уверенно и громко возразила Бэлла.

— Ты извини, — домработница помотала головой, наморщила лоб, произнесла медленно и осторожно: — но я запуталась. Он от чего не смог удержаться?

— От того, — выговорить было сложно, особенно вслух, хотелось, чтобы без слов поняли, потому что останавливаться на середине тоже не имело смысла. Бэлла уставилась в пол, себе под ноги, куснула губу. — Она не собиралась. А он её напоил. Ну, они там отмечали чего-то. А потом… когда она уже плохо соображала…