Незнакомка сделала глубокий вдох и с грохотом поставила стакан на стойку, снова задев локтем Марка.

– А у вас достаточно широкие личные границы, – сказал он очень громко, так, что это услышали и другие посетители кафе. Если до этого момента внутри ещё раздавались какие-то звуки, то теперь замолчали вообще все. Даже бармен испуганно смотрел на Марка, словно тот только что признался, что он засланец с Юпитера.

Девушка в капюшоне медленно повернула на него голову и тихо произнесла:

– Они будут ещё шире, если возникнет необходимость.

В полной тишине она спрыгнула с барного стула, а затем медленно поплелась к выходу. Лишь после того, как за девушкой закрылась дверь, кафе снова ожило.

– Слава Богу, спокойная! – сказал кто-то за угловым столиком.

– Кто ты такой, чтобы я тебя слушал?

Плюгавый работник заправки с трёхдневной щетиной недовольно пялился на Марка из своего окошка. На этого борзого товарища не подействовали ни дорогая машина, которая стояла около одной из колонок, ни упоминание имени Денисыча. Конечно, Марк сказал, что записи с камер нужны ему, чтобы найти потерянный здесь день назад дядин бумажник с документами.

История с гробом не должна была выйти дальше стен кладбища, поэтому Марк придумал легенду. Однако позже он понял, что слишком переоценил окружающих людей и поверил в их порядочность. Плюгавый наверняка уже приценился к якобы потерянному бумажнику и запланировал, как в перерывах между клиентами пойдёт прочесывать территорию заправки.

– Приятель, я только взгляну. Тебе не обязательно пускать меня в свой офис. Просто сбрось мне видео, – говорил Марк, пытаясь балансировать между дружелюбием и откровенным панибратством.

– Слушай, эти камеры не я устанавливал, а начальник. Ему если надо, то он смотрит, а мне до этого нет дела. Если хочешь, обратись напрямую к нему. Я же не лезу в твой регистратор, в конце концов!

– Очень зря, потому что там хорошо видны твои перекуры в границах неположенной для этого зоны.

Марк поцокал языком, как строгий родитель. Взгляд, которым бедолага одарил его, сложно передать словами. В нём смешались злость, растерянность и осознание собственной глупости.

– Ты же прекрасно знаешь, что там слепое пятно для камер, да?

Мужик за окошком сглотнул и нервно кивнул.

– Зато, – сказал он, помявшись, – площадку видно хорошо. Ладно, когда кошелёк потеряли?

– Вчера или позавчера, – отверг попытку сузить временные рамки Марк. Ему нужна была запись за двое суток и никак иначе!

Получив флешку, он отъехал от заправки на пару сотен метров и припарковался рядом с придорожной шашлычной. Разумеется, друзья Денисыча моментально мобилизовались и ещё вчера без лишнего шума опросили всех, кого нужно было опросить, в том числе кладбищенского сторожа. Но доверять было недостаточно, пришло время проверить. Вставив флеш-карту в разъём под небольшим монитором, он увидел искомый файл и нажал на воспроизведение. На пятикратно ускоренном видео машины и автобусы так быстро мельтешили на кадрах, что от этой монотонности внимание постепенно притуплялось. Но вот камера ухватила момент, когда перед кладбищенскими воротами, которые едва-едва попадали в поле зрения, собралось несколько чёрных микроавтобусов. Траурная процессия. Похороны тёти.

Люди пробыли на кладбище около часа, но перемотка сократила этот срок до десятка секунд. Веледницкий дождался, пока процессия удалится, и снизил скорость перемотки. Он не выпускал из вида квадратик кладбищенских ворот, а заодно и маленькую прямоугольную калитку, через которую было положено ходить живым, когда они не сопровождали покойного. Пару раз на площадке появлялась чья-то худощавая фигура, но она выходила с территории кладбища и снова возвращалась туда – это был сменщик пугливого смотрителя.