Поступая в МАРХИ, я совершенно не понимал, что такое архитектура, но мне очень хотелось менять этот мир к лучшему. Поэтому вначале я поступил в группу, которая должна была заниматься промышленной архитектурой – мне казалось, что именно это направление наиболее востребовано. К третьему курсу я понял, что главное в институте – это хорошие преподаватели. На ПРОМе их не хватало. Мама позвонила декану факультета жилых и общественных зданий – Рожину, и он перевел меня в группу Елены Борисовны Новиковой, великолепного педагога из семьи Бархиных. К сожалению, я учился у нее не с самого начала, и многого из ее курса не вынес. На диплом в свою группу она меня не взяла, и нужно было искать научного руководителя. Благодаря совету мамы я познакомился и вышел вначале на преддипломную практику, а потом на диплом к архитектору Якову Борисовичу Белопольскому в мастерскую № 11 (Моспроект-1).

Мама к этому времени оплатила первый взнос за кооперативную квартиру. Мы переехали в трешку на Юго-Западной, в дом по ее проекту. Денег всегда не хватало, и я начал подрабатывать. В стройотряд поехал после 2-го курса. После 3-го курса поехал на зарисовки в Каргополь – городок на Онеге – и, возвращаясь, нашел работу по созданию интерьера Красного уголка мясокомбината в городке Няндома – это станция по дороге в Каргополь. Мы сделали роспись стен в нитрокрасках. Работали с маминым сотрудником Юрой Арзамасовым, у которого к этому времени было двое детей, потому он всегда искал подработку. Мы работали в красном уголке, и рядом с ним располагался кабинет врачей. Они нас жалели и подкармливали пробами продукции мясокомбината, которые им приносили из цехов на тестирование. Ничего вкуснее не ел!

На преддипломную практику я пришел в Моспроект-1 в 1979 году. Темой моего диплома стал проект застройки микрорайона в Новых Черемушках, и работа с Яковом Борисовичем дала мне первое понимание того, как архитектор может создать градостроительное образование, способное влиять на человеческую жизнь. В ту пору работа над дипломом требовала больших трудозатрат на создание визуализации с перспективами, фасадами, планами и разрезами, – всего 12 квадратных метров чертежей. В Московском архитектурном институте существовала так называемая система рабства, когда молодежь помогала старшим, а потом старшие помогали в подаче диплома, или молодые тоже приходили учиться и, помогая работать над дипломом, готовились к своей защите. При подготовке подачи диплома мне помогало много людей, и работа получилась удачной, на выставке проектов 1980 года он был признан лучшим. Как итог, Яков Борисович предложил мне место архитектора в своей мастерской, куда я и пришел работать в сентябре того же года.

В Моспроекте работало около 3000 человек. Все или большая часть сотрудников мастерской носили белые халаты и нарукавники, чтобы не пачкать эти халаты карандашом. Два раза в день все должны были открыть окна и делать зарядку, динамики по этому поводу в 11:00 и 17:00 транслировали бодрую музыку и сопровождаюший гимнастические упражнения голос диктора. Правда, часть сотрудников пряталась в курилку. Время прихода на работу строго контролировалось, и за опоздание можно было получить выговор. Тогда еще оставалась система мастерских, руководители которых были главными архитекторами планировочных зон Москвы. Было восемь планировочных зон, в том числе центр в границах Садового кольца, которым занимался Моспроект-2. Наша мастерская 11 отвечала за Юго-Западный административный округ. Яков Борисович, как руководитель зональной мастерской, имел достаточно большое влияние на возможности отвода и получения земли на территории своего округа и, соответственно, получения хороших заказов. Моими первыми работами по проектированию стали предложения по завершению застройки Ленинского проспекта и работа над демонстрационными материалами Октябрьской площади, которые нужно было представить на градостроительную выставку к открытию 26-го Съезда КПСС.