— Я доел, — кивнул Клочков и вскочил с табуретки. — Готов.

— Может, вам такси заказать? — предложил Леонид Аркадьевич. — С комфортом доедете. Всё лучше, чем в электричке.

— Не надо, — быстро сказала Оля. — Меня в машине только мутить будет, приеду вся зелёная. Так справимся.

— Ну, как хотите, — махнул рукой Зимин-старший.

Федя промолчал: он отлично знал, что Олю уже пару лет как почти перестало тошнить в автомобилях. Но она всегда использовала эту отговорку, зная, что Федя не позволит платить за себя её родителям. А у самого Клочкова денег на такси не водилось.

Он был бесконечно благодарен Оле за её деликатность. И вообще считал её лучшим человеком на свете.

Самым лучшим.

По правде говоря, Федя думал, что не годится Оле даже в подмётки…

4. 3

Оля

Выйдя на улицу, Оля зябко поёжилась, переступив с ноги на ногу. Она настолько редко ходила в платьях или юбках, что каждый раз, надевая то или другое, сразу начинала мёрзнуть. Даже летом в жару ей было не по себе, что уж говорить про осень. Тем более что накануне началось похолодание — того и гляди пар изо рта пойдёт.

Федя покосился на неё, вздохнул и пробормотал:

— Может, всё-таки такси?..

— Не выдумывай, — мотнула головой Оля. — Сейчас в автобус сядем, потом в электричку, везде тепло.

— Ещё от станции до дома Киры идти.

— Всего минут десять, я по карте смотрела. Ерунда.

Они зашагали к остановке, и Федя тут же непроизвольно взял Олю за руку. Девушка на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь этим прикосновением и пожимая ладонь Феди в ответ. Она знала, что ничего особенного в таком поведении Феди нет и для Клочкова это ровным счётом ничего не значит — он делал так последние три года, с тех пор, как они подружились, спаянные общим горем. Для Феди это не было признаком влюблённости, и, пусть окружающие порой принимали их за парочку, Оля старалась не обращать ни на что внимания. Девушка понимала: если Федя узнает правду о её чувствах, тут же перестанет с ней общаться.

На первом курсе, когда за Клочковым начали увиваться девушки — на их факультете девчонок в принципе было большинство, — Оля осторожно поинтересовалась, почему он ни с кем не встречается.

— Мне не нужна ничья любовь! — отрезал тогда Федя. И добавил то, что причинило Оле сильную боль — словно удар кулаком в солнечное сплетение: — Даже твоя!

Она знала, что он сказал это сгоряча. Оля верила: пройдёт время, и Федя передумает. Встретит какую-нибудь девушку, полюбит её и отпустит прошлое. Пока прошло слишком мало времени… всего-то три года. Ничтожно мало. Не переболел ещё…

Но в любом случае: любовь Оли Феде точно никогда не будет нужна. Какой-то другой девушки — да, со временем, но не её.

Впрочем, все эти мысли быстро оставили Олю. В автобусе, а потом и в электричке они с Федей принялись привычно болтать обо всём подряд, шутить и смеяться, и девушка выбросила из головы свои тревоги. Кроме одной: Оля беспокоилась из-за предстоящего вечера.

Факультет журналистики, на котором учились они с Федей, считался в их институте одним из самых «блатных». И действительно, богатых дочек и сыночков на курсе было больше половины. Держались они особняком, общались в основном только друг с другом, почти игнорируя простых ребят — таких, как Клочков и Зимина. И Оля думала, что так и будет до конца обучения, но…

Когда они с Федей учились на первом курсе, в конце первого семестра в институте проводился творческий конкурс. Участникам предлагалось представить на суд комиссии преподавателей собственные стихи или рассказы в количестве не больше трёх штук, а потом ещё и прочитать что-то одно со сцены.