Дух его воинов, находящихся в лагере Иран-Хараб, был настолько подавлен, они морально так сильно были разложены и испуганы, что по ночам боялись спать, многие лишились разума.

Горцы ни днем, ни ночью не давали покоя кизилбашам в лагере Иран-Хараб. Каджары постоянно подвергались налетам подвижных кавалерийских отрядов табасаран и других дагестанцев. Персидский командир Рустан-бек, при котором было восьмитысячное войско, в одном из столкновений чуть не попал в плен к табасаранам и с большими потерями отступил к крепости Иран-Хараб.

Хотя шах крепился перед подчиненными, он был сильно подавлен после позорного поражения от горцев. Подумать только, горстка диких племен остановила, а потом разгромила отборные силы шаха, к стопам которого пал весь Восток. Первоначально он почти не покидал пределы укрепленного лагеря Иран-Хараб, был морально и физически опустошен. Чтобы прийти в себя и отряхнуться от ненужных дум, ему нужна была сильная встряска.

Шах не мог не понимать, что его настроение может привести к полному развалу его армии, панике командиров и, в конечном итоге, к краху всей персидской империи. В этих условиях он стал разрабатывать новую тактику и стратегию ведения политики в Дагестане. Принятые им активные меры могли расшевелить командиров, поднять дух воинов, придать им уверенность, укрепить военную дисциплину.

Надыр-шах понимал и другое: его очередная попытка покорить горцев лобовыми столкновениями с ними для него обернется непоправимыми последствиями. Он пошел на военную хитрость и решил прибегнуть к тактике порабощения народов Дагестана путем подкупа его правителей. Кроме того, он предпринял попытки изолировать Дагестан от внешнего мира, особенно от России. К России в условиях истребительной войны, которую шах вел против горцев, за помощью стали обращаться многие влиятельные представители Горного края.

Прежде всего, стараясь ослабить освободительную борьбу народов Дагестана против шаха, он пытался столкнуть их с Россией путем склонения на свою сторону местных владетелей. С этой целью через шамхала Хасбулата он обратился к шамхалам кумыков северного Дагестана с таким предложением:

«До шаха Аббаса как тавлинцы, так и кумыки находились под персидской протекцией, а теперь вы находитесь под опекою у гяуров. И дети ваши находятся в крепких аманатах, и жалования никакого не получаете. Если вы перейдете на сторону шаха, то детей из аманата гяуров выручу, и жалования будете получать столько, сколько получает шамхал из Тарков…»

С таким же предписанием в горы были направлены шамхалы Эльдар и Мехди. Потребовал, чтобы они проявили «крайнее старание», уговаривая горцев, прекратить борьбу с шахом. Им также поручил склонить горских владетелей и старшин на сторону шаха, с подтверждением этого акта письменным заверением и клятвой на Коране. Со своей стороны шах обещал наградить их такими привилегиями, какими сами персидские владетели никогда не пользовались.

В ответ на предложение шаха уцмий Ахмед-хан прислал письмо:

…Его величество в своей подлости превзошел так, что ни малого в нем знака, согласующегося с обыкновением природных монархов, не находится, и потому отдает себя на волю шаха. Пускай он предпринимает против нас, что хочет, а я для обороны своих владений предпринимаю достаточные меры.

В аналогичном тоне, издеваясь над происхождением шаха, ответил нуцал Магомед-хан:

Ты упрекаешь меня в том, что я не явился к тебе на поклон. Я воздержался от этого потому, что ожидал твоего прибытия к себе, чтобы приучить тебя по нашему дикому горскому обычаю. Я слышал, что между тобой и нашими пастухами произошла драка в аварских горах. Уверяю тебя, что наши добрые воины не участвовали в этом, и я не мог бы допустить этого, ибо драться с пастушьим сыном подобает только пастухам. Поэтому, увидев в руках наших пастухов огромное количество персидских женщин, трофейных верблюдов, мулов, лошадей и драгоценностей, наши добрые воины обвиняют меня в том, что я не дал им с тобой драться, и им из твоего добра ничего не досталось… Для чего ты пришел к нам в горы и оставил здесь столько богатств? Не мы имели дело с твоим братом, ханом Ибрагимом, завоевателем Дагестана! Его убили джарцы. Он был такой же бешеный человек, как ты, поэтому потерял свою голову в горах. Я советую тебе: иди скорее назад, в Персию, а то разозлимся и пошлем тебя в пекло, чтобы ты мог найти там своего брата.