Глубоко вздохнув, Кир переворачивается набок и подается в мою сторону.

– Один поцелуй, Настя.

– Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя? – переспрашиваю неверяще.

– Этого хочешь ты… Хочешь ведь?

Кружа глазами по его лицу, я пытаюсь убедить себя, что мне это не снится. Мы с Греховцевым наедине в темной комнате, лежим в одной кровати, и он предлагает мне поцелуй. Хочу ли я?..

– Хочу.

Он снова укладывается на спину, а я, все так прижимаясь щекой к его ладони, вдруг цепенею. Легкие скукоживаются, а сердце бьется в эпилептическом припадке.

Несколько раз моргнув, отворачиваюсь к окну и даю себе несколько секунд на восстановление дыхания. А потом двигаюсь к нему так, что одна моя грудь оказывается прижатой к его плечу.

Кир молча наблюдает.

Смотрит из-под опущенных век, как я склоняюсь и легко касаюсь его губ. Не знаю, что при этом чувствует он, но меня прошибает насквозь. Отрываюсь, чтобы рассмотреть его рот с близкого расстояния.

– Это все? – удивленно спрашивает он.

– Нет, Кирилл… не торопи меня, пожалуйста.

– О’кей… – бормочет еле слышно.

Я не хочу торопиться. Я хочу растянуть этот момент. Смаковать его, как глоток дорогого вина. Хочу поцеловать так, что этот миг навсегда запечатлелся в моей памяти.

Прихватываю его нижнюю губу и провожу по ней кончиком языка. Кир вздрагивает, пытается отвернуться, но я не даю возможности, сразу повторяю.

– Не надо так делать, Насть… просто поцелуй и все.

– Тогда целуй сам, – вспыхиваю от обиды.

– Бл*дь!

Обхватив мою шею сзади, он тянет меня на себя и присасывается ко мне губами. Без предисловий давит на зубы и проталкивает в меня свой язык.

Я целовалась уже с парнями. Меня этим вряд ли удивишь, но то, как делает это Кирилл, переворачивает мой мир с ног на голову. Развернув мою голову так, как ему удобно, и зафиксировав затылок, он неспешно вылизывает мой рот. Интуитивно чувствуя, как ему нравится, я отвечаю.

В венах вскипает кровь. Ускоряя бег, она нагревает все тело и скапливается в самом низу живота. Распирает, пульсирует, ноет…

Лаская пальцами его шею, я сама не замечаю, как начинаю потираться о его тело. Этот контакт мне сейчас необходим, чтобы хоть немного ослабить скопившееся между ног напряжение.

Но внезапно все прекращается. Оторвавшись, Кир смотрит на меня полудиким взглядом.

– Еще… пожалуйста…

– Хватит.

– Нет… Кирилл… прошу… Я люблю тебя… – всхлипываю, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

– Нельзя, Настя… будет только хуже.

Я прослеживаю взглядом за его рукой и вижу, как он поправляет бугор в трико.

О, Господи! Он возбудился!

– Кир, не уходи, – начинаю шептать торопливо, пока не схлынуло его возбуждение, – побудь со мной! Один раз, Кир!

– Ты с ума сошла?..

– Пожалуйста… представь, что тоже любишь меня! На одну ночь, Кир…

– Настя, так нельзя!

– Можно! Ты уедешь навсегда! – говорю сбивчиво, еле слышно, касаясь его кожи губами, – я останусь здесь. Я все забуду, Кир. Я не напомню тебе!

– Напомнишь и не раз… я тебя знаю…

– Клянусь! – целую губы, веду рукой по груди и останавливаюсь у резинки брюк, – я буду молчать… никому не скажу… никто не узнает…

Эта идея, эта мысль так захватывает меня, что я превращаюсь в одержимую. Я хочу, чтобы Греховцев стал моим первым мужчиной. И если для этого мне потребуется встать перед ним на колени, я клянусь, я это сделаю.

Одно движение, и моя ладонь ложится на каменный член Кирилла. Он глухо стонет через плотно сцепленные зубы. Прикрывает глаза и болезненно морщится.

– Настя… мы похерим дружбу… это будет конец всему.

– Какая дружба, Кир? Я не хочу дружить с тобой! Я хочу любить…

Чувствуя, как я сжимаю пальцами его эрекцию, он вытягивается в струну, а когда открывает глаза, смотрит мутным взглядом на мои губы.