– Катя, ты очень хорошо чувствуешь Рахманинова, – в порыве проговорил мой преподаватель на нашем уроке. – У меня есть запись, где этот концерт исполняет сам автор. Запись редкая 1939 года: Филадельфийский оркестр под управлением Юджина Орманди.

– Как здорово, что у вас есть именно эта запись! – я не могла сдержать эмоций.

– Мы можем послушать его вместе у меня, – невозмутимо произнёс Роман Андреевич. – В эту субботу приходи ко мне домой. Адрес я тебе в сообщении скину.

И всё, далее, как будто, и не обращал на меня внимания, переключившись на других студентов. Казалось бы, какая ерунда, побывать в гостях у шефа и послушать классическую музыку. Да я бы даже не задумываясь согласилась месяца два назад, когда в голову не лезли всякие немыслимые фантазии. Хоть вот уже как месяц спустя нашего разговора Роман Андреевич не выражал своих чувств, но я-то не забыла его признаний. Как мне поступить? Прийти, или нет? Я решила, что опасаться нечего, потому что дома обязательно будут присутствовать его жена и десятилетняя дочка. Поэтому решила всё-таки прийти. Да и интерес какой-то в глубине души сидел, который бы всё равно не дал мне покоя. Адрес он мне действительно скинул в смс сообщении. Я увидела его, когда открыла свой маленький кнопочный телефон «Nokia», который подарили мне родители в прошлом году. У многих моих друзей телефоны уже были, а мой первый появился только в 2002 году. Но я его очень любила. Он был каким-то чудом нового тысячелетия, связывающего меня с родным домом.

В эту субботу шёл мокрый снег, который хлопьями разлетался по тротуарам, облепляя всё вокруг. Но я всё равно решила пройтись пешком, чтобы немного освежить голову. Несколько раз я порывалась вернуться, но какой-то противный внутренний голос меня останавливал и направлял вперёд. Благо на мне была не дублёнка, а непромокаемый пуховик, который защищал от сырого снега. Но шапка, варежки и всё моё лицо были пропитаны снежной влагой. Дойдя до нужного дома, я ещё какое-то время потопталась возле подъезда, не решаясь войти. Это был основательный дом сталинской постройки. Один из немногих домов, где уже установили на дверь домофон. Какой-то мужчина вышел из подъезда, учтиво открывая передо мной дверь, как бы приглашая пройти внутрь. Сбегать было поздно. Я вошла в тёплый подъезд и поднялась на второй этаж. Промелькнула опять шальная мысль, что бежать бы отсюда надо, но рука сама потянулась к кнопке звонка. Роман Андреевич с улыбкой открыл дверь, пропуская меня в квартиру.

– Катюш, скорее проходи и раздевайся. Ты, наверное очень замёрзла? Погода сегодня скверная, – с меня предательски капали оттаявшие снежинки, облепившие всё, к чему могли прилипнуть.

Он помог мне раздеться и пригласил в комнату. Я нервно озиралась по сторонам, изучая интерьер. Старинная добротная мебель достаточно гармонично сочеталась с современной техникой. Портьеры на окнах были какие-то пафосно-грузные и заканчивались бахромой, собранной в изящные кисточки. Оторвав взгляд от окна, я быстро сглотнула и как-то неестественно проговорила, не узнавая свой голос:

– А где ваша жена? И дочь?

Он очень мило улыбнулся, ничуть не смущаясь факта их отсутствия:

– Скоро придут. Присаживайся, – и, указав жестом на диван, направился на кухню. – Я приготовлю тебе глинтвейн, чтобы согреться.

– Не нужно, Роман Андреевич, я уже согрелась, не беспокойтесь.

– Не спорь с учителем, – по голосу было слышно, что его забавляет эта ситуация. – Я себе не прощу, если ты после сегодняшнего визита ко мне заболеешь.

Я решила, действительно, не спорить и стала просто тупо разглядывать окружающие предметы. Взгляд остановился на достаточно внушительном книжном шкафу. Здесь было много необыкновенно редких книг, которые так и манили, чтобы их взяли в руки и прочли.