Следует указать и на еще одну организацию, которая относилась к царю с симпатией, – союз технитов Диониса. По сообщению Посидония, афинские техниты назвали вестником Нового Диониса посланника Митридата Афиниона, устроили в его честь общее пиршество с жертвоприношениями, возлияниями (V. 212. 48). Цицерон негодовал, что греки Азии назвали Митридата «богом, отцом, спасителем Азии. Эухием, Нихием (это все эпитеты Вакха), Вакхом, Либером» (Pro Flacco. 25). По мнению исследователей, деятельность этого союза была не только профессиональной: «Религиозные празднества занимали большое место в дипломатической деятельности полисов и монархов. В это время, когда еще не сложились основы чисто светского “дипломатического церемониала”, договоры скреплялись клятвами с призывами к тем или иным богам. Безопасность лиц, приезжавших в чужие края, также обеспечивалась с помощью соглашений, освященных религией. В этих условиях роль празднеств выходила за рамки чисто религиозных и культурных мероприятий. Они использовались для укрепления связей между полисами и между полисами и монархами. Общегреческие празднества были одним из тех важных факторов, которые обеспечивали единство греческого мира на всей обширной территории Средиземноморья. Они были освящены религией и традицией и уже в силу этого давали какие-то гарантии безопасности грекам, съезжавшимся на празднества, а его хозяевам – своего рода нейтралитет, хотя бы на время празднества, но чаще на более длительное время. Священные посольства, неприкосновенность которых признавалась всеми, разъезжали повсюду и устанавливали контакты с полисами, монархами. За религиозной оболочкой всей этой деятельности скрывались иногда важные политические мотивы, побуждавшие к установлению оживленных связей посредством проведения празднества»[62]. Кажется, что многие функции союза технитов Диониса могли быть важны для Митридата во время его путешествия.

Как уже говорилось, Аппиан писал, что Митридат Евпатор знал и любил эллинскую культуру и участвовал в эллинских религиозных обрядах. Хорошо известно, что его звали Дионисом, причем это обращение, судя по нумизматическому материалу, прослеживается, видимо, не позже чем с 102 г. до н. э.[63] Впервые он так именуется в делосской надписи жреца Гелианакса из Афин[64]. По мнению современных исследователей, культ Диониса имеет двойственный смысл. С одной стороны, выделяется усиление в позднеэлинистическую эпоху хтонического характера Диониса, «который нашел выражение в почитании этого бога, в качестве покровителя душ усопших, умирающего и воскресающего божества, способствующего плодородию земли и связанного с погребальным культом»[65]. С другой стороны, на Боспоре культ Диониса тесно связан с царской властью еще со времен Спартокидов, и Митридат использовал сложившуюся ситуацию для укрепления своего влияния (возле царского дворца в Пантикапее во II в. до н. э. существовал храм Афродиты и Диониса). Вместе с тем интересно понять, почему Митридат Евпатор в конце II в. до н. э. хотел отождествить себя и свою политику именно с этим богом. Один мотив кажется очевидным и лежащим на поверхности: опять подражание Александру Великому, который также видел в путешествии Диониса на Восток прообраз своих походов. Царь Понта рассматривал покорение Скифии как продолжение «дела Александра», явно заигрывал с этим образом, и в этой связи появление формулы «Митридат Евпатор Дионис» кажется совершенно естественным. Но, кроме того, важно учесть, что культ Диониса был запрещен в Риме (за пределами стен города, на виллах в частном порядке его отправляли). Возможно, что имя Диониса могло ассоциироваться с враждебными Риму силами. Ограничивается ли все этими причинами? Надо помнить, что образ Диониса многозначный и, как уже говорилось, связывается прежде всего со смертью и воскресением. Кажется, что в биографии Митридата есть эпизод, который можно связать именно с Дионисом как символом воскресения. Как уже говорилось, Юстин сообщает, что около 106 г. до н. э. царь с группой друзей совершил тайное путешествие в Азию и Вифинию. Дальше историк пишет многозначительную фразу: «После этого он вернулся в свое царство, когда