В этот раз все принимали участие в приготовлении обеда. Клавдия даже забыла на время, что идет война. Что после обеда надо будет идти в поле засаженное табаком и вместе с другими женщинами и старшими ребятами вручную обрабатывать насаждение, которое потом они отправят на фронт бойцам. В другую избу собирали в кучу пряжу и женщины, кто прял, кто вязал носки да варежки, которые вместе с табаком так же отправляли на фронт.

Веселый детский смех и вошканье, дали нервам Клавдии отдых. Одно омрачало, не было рядом ее Егора.

Вот зазвенели чашки и ложки, Лиза с Маняшей аккуратно расставляли их на столе. Когда сели и поблагодарив Всевышнего за хлеб насущный, Дарёнка вдруг, глядя, на висевший свадебный портрет Клавдии и Егора сказала:

– Этот дяденька жив. Только он придет через восемь лет. Тогда тебе тётенька повеселее будет.

Все притихли. В доме на какое-то время повисла тяжелая тишина.

– Не шути так Дарёнка, – сказала грустно Клавдия. – Не шути девочка. Убили моего Егора. Война проклятущая, – слёзы заволокли глаза Клавдии, скатываясь по обветренным щекам.

Дарёнка соскочила с лавки и подошла к ней. Маленькими пальчиками она смахивала слезы и, обнимая, говорила:

– Не шучу я тётенька, не шучу. Не плачь, тебе надо красавицей остаться. Родная моя тётенька.

Она всегда Клавдию называла тётенька, и так ласково у нее это получалось, что разницы между словами мама и тётенька не было.

Клавдия погладила Дарёнку по голове, ласково прижала к себе и велела садиться со всеми за стол. Не могла же она обижаться на эту кроху-сироту, мало ли какой страх она перенесла в лесу, вот и лезет в голову небыль какая.

Накормив детей и дав каждому задание, Клавдия ушла работать в поле.

Вечером она увидела Митьку с Андрейкой, сидящих на завалинке, и поджидающих явно ее.

– Что случилось? – спросила она.

Они стали наперебой, рассказывать ей о Дарёнке.

– Чудная она какая-то, разговаривает, как то не по-нашему. Как начала по дому бегать. Бегает и орет. Маняша напугалась, ее Лизка в баню уволокла.

– Давайте ведите Лизу с Маняшей в дом, а я с Дарёнкой поговорю, – сказала им мать.

Зашла она в дом, а Дарёнка на лавке сидит и в окно смотрит.

– Я их не обижала тётенька, – сказала она.

– А можно я спрошу тебя, чем ты тут занималась? Ребята говорят, что ты кричала, – спросила Клавдия.

– В дом приходил черный человек. Я его выгоняла. Когда выгнала, быстро вымела пол веником, чтобы его следы замести.

Позади Клавдии стояли дети и глазели на Дарёнку.

– Значит, к нам приходил человек?

– Да. Злой! Черный!

– Нет, мамка, она врет. Никого сегодня у нас не было, – затрезвонили на перебой ребята.

– Был. Вы его не видели, – твердо сказала Дарёнка.

– Зачем же он приходил? – спросила Клавдия.

– Я же говорю, зло сделать, – ответила Дарёнка. – Тётенька, ты мне не веришь?

Клавдия, глубоко вздохнув, прошла внутрь дома.

– Правда, чисто. Молодец Дарёнка, помощница. Ну, что стоите у порога, ужин пора собирать. Пойду Лыску подою, да молока на ужин с хлебом поедим.

Она поставила на стол авоську с хлебом.

– Всем сегодня дали по булке, у кого дети по две. А мне еще третью выделили за Дарёнку. Заботливый председатель. А ты моя хорошая, – обратилась она к Дарёнке, – на ребят зла не держи, они напугались немного.

– Ничего мы не испугались, – выкрикнул Митька.

– Ну, вот и ладненько, – сказала Клавдия и вышла, взяв с собой доильное ведро.

Подоив корову, выйдя из сарая, она заметила, как чья-то тень пробежала в сторону озера. Зайдя в дом, поняла, что нет Дарёнки. Налив в крынку молока, велела детям садиться ужинать. Сама же, накинув теплый платок, побежала в сторону озера.