Голос маркизы неожиданно сорвался, и она смахнула набежавшую слезу. Жастин взяла маркизу за руку и неожиданно для себя предложила им остаться у них ночевать. Её предложение поддержал и отец, но маркиза наотрез отказалась, сославшись на то, что умирать нужно не в гостях, а только дома и в своей постели, а поэтому они немедленно уезжают. Она сокрушалась, что им ещё предстоит долгая дорога, а ей надо многое успеть, а кузену просто необходимо отдохнуть… Маркиза снова запнулась и, опустив голову, тихонько заплакала. Она позволила себе эту маленькую слабость, чтобы, спустившись к кузену, быть, как всегда, собранной и благодушной.

Жастин предложила маркизе воспользоваться их дорожными каретами, в которых сиденья раскладываются, превращаясь в удобное ложе, благодаря этому они оба смогут в дороге спокойно подремать. Это предложение маркиза приняла с удовольствием, она чувствовала, что нуждалась в небольшой передышке перед целой вереницей скорбных забот.

После того как необходимые решения были приняты, все возвратились в гостиную. Чета Лефевров уже прощалась с хозяйкой дома, и они ждали, когда подадут карету. Все родственники маркизы ждали её указаний, и она объявила, что им уже тоже пора, поскольку им с маркизом предстоит дальняя дорога. Её племянница Соланж жила с супругом и сыном в Париже, и они решили немного задержаться, чтобы не создавать затора из карет перед домом.

Вскоре подали кареты, приспособленные для длительного путешествия. Когда перед маркизом открыли дверцу, он был в полном восторге. Внутреннее убранство кареты полностью соответствовало представлениям о шикарной постели. Он искренне благодарил хозяев за такое внимание, прибавив при этом, что ему ещё не доводилось путешествовать с таким комфортом. При этих словах Жастин еле сдержала слёзы. Чтобы они предательски не покатились по щекам, она подняла лицо к небу, делая вид, что любуется звёздами.

После того, как кареты с гостями отбыли, граф де Бриссак стал настаивать на том, чтобы родственники маркизы остались у них. Жастин поняла, что отец делает это из тех соображений, что если всё-таки придёт печальное известие, то пострадавшей стороне лучше быть рядом с друзьями, которые смогут сразу оказать помощь. Предложение было принято с радостью, и все вскоре разошлись по своим комнатам.

Жастин попросила свою горничную Розет помочь ей раздеться и велела её не будить до тех пор, пока это не будет крайне необходимым. Едва коснувшись подушки, она провалилась то ли в сон, то ли в параллельный мир. Она стояла на берегу мрачной реки, было темно и холодно. Издалека на лодке к ней приближался человек, и немного погодя она поняла, что это Харон, а это значит, что она находится на берегу реки Стикс, но почему, неужели… И в это время она услышала хриплый голос. С ней заговорил Харон. Он сказал, чтобы она не забыла положить плату за переправу. Пока она соображала, в чём дело, лодка уже удалялась, окутанная туманом, который стелился над водой, и в нём она рассмотрела бредущие за Хароном души, которые цеплялись за его лодку, но он отталкивал их веслом и всё время повторял, что нужно внести плату. Жастин наконец вспомнила, что древнее предание гласит, что Харон перевозит только тех, кто платит ему дань. Те же, кто дань не платит, вечно скитаются как неприкаянные, и она бросилась бежать прочь от реки, не разбирая дороги, пока впереди не показалось светлое пространство. Она знала, что ей нужно успеть положить в руку усопшего деньги. Она мучительно думала, сколько нужно положить, чтобы Харон не оттолкнул маркиза… И вдруг откуда-то издалека чётко услышала голос, который называл число двенадцать.