– Ганов мне звонил. Ты его очаровал.

– Он так сказал?

– Конечно! А разве… неправда?

– Раз говорит…

Вячеслав удалился к себе в кабинет, и к нему сразу впорхнула Тиана. Он всегда рад ее видеть, но сейчас хотелось сосредоточиться на работе. Пусть даже существовала недосягаемая высота, на которую он возвел своего маленького, хрупкого кумира. Кумирам тоже не стоит быть слишком назойливыми, иначе от них устанет любой самый неистовый поклонник.

– Чем занимаешься? – спросила настырная возлюбленная.

– Думаю, размышляю над будущей книгой.

– Идеи есть?

– Идеи приходят после тяжких раздумий. Сначала знакомишься с материалом, потом «перемалываешь» его в голове много-много раз, находишь маленький маячок, который указывает путь в нужном направлении. Идешь на свет и куда-нибудь да приходишь.

– Оригинально. Можно присутствовать при твоем творении?

– Извини… Творец всегда одинок, никогда не вкалывает под присмотром. В этом его счастье и трагедия. Он уходит в субстанцию, знакомую лишь ему одному. А когда возвращается обратно, встречает либо преклонение, либо насмешки. Чаще – последнее.

– Это ужасно!

– Утешаешься тем, что насмешки, а не проклятия.

– Короче, ты меня выгоняешь? Не позволяешь со стороны полюбоваться рождением шедевра?

– До шедевра далеко, дорогая. И не мои это требования, а самой Книги Велеса.

– Требования? Ты с ней ведешь диалоги?

– А как же! Прямо сейчас она тихонько шепчет: «Пусть Тианка уйдет, а то не раскрою больше ни одной своей тайны».

– Вот ведь соперница у меня!

По счастью Весенину вызвало начальство, и Вячеслав смог с головой окунуться в стихию творчества. Работа настолько захватывала, что он позабыл о своих невзгодах и невероятных событиях последних дней. Не так давно он слушал передачу об одном художнике, которого приговорили к смерти. По закону должны были исполнить его последнюю просьбу. И он попросил принести в камеру краски, кисти и холст. За сутки до казни он создал шедевр, который остался в веках! Вот так и Вячеслав полностью ушел в прошлое, которого лишился сам. Так пусть оно хотя бы будет у нашей истории.

На экране возникали образы Богумира (по Книге Велеса и славянской мифологии сын Даждьбога и Марены, прародитель руссов. – прим. авт.), его жены Славуны. Два исполина парили над лесами, лугами, озерами. Вячеслав видел эти образы по-своему: Богумир – в военных доспехах, за поясом меч, за спиной колчан со стрелами. Золотые волосы Славуны растрепались от ветра (в действительности женщина в древней Руси покрывала голову, считалось, что ее волосы – богатство и красота рода, любоваться ими мог только супруг. – прим. авт.), в ее руке блестел серп. Вглядываясь в первый вариант своего творения, Вячеслав понял, что его персонажи отнюдь не выглядят величавыми. Наоборот, они скорее… согнуты под тяжестью непосильных трудов, да и лица не светятся радостью. В глазах великого мужа – ярость, а у жены – немой укор.

«Почему так? – спросил себя Денисов, – автор задумывает одно, а герои творят другое. Они не желают мне подчиняться…»

И грустно улыбнулся над своими нелепыми мыслями:

– Еще не хватало, чтобы мне подчинялся Богумир!

И тут он сообразил, кто привел прародителей рода руссов в бешенство и содрогание… Это сделали мы, их далекие потомки. Кажется, что Богумир и Славуна беззвучно кричат: «Что же вы сотворили со своею землей?!»

Пораженный подобным открытием, Вячеслав отпрянул от компьютера, дальнейшие идеи по оформлению книги как бы повисли в воздухе. А ведь до этого уже выстраивались образы дочерей Богумира – Древы, Скревы, Полевы и его сыновей – Севы и Руса (Книга Велеса и другие древние источники гласят, что именно дочери Богумира явились основательницами славянских родов Древа – древлян, Скрева – кривичей, Полева – полян, а сыновья дали начало северянам и руссам. – прим. авт.). Он представлял их источающими радость жизни, торжество духа, но… какими они явятся на самом деле в его будущем творении? Вдруг они исказят реальные образы, исказят саму ИДЕЮ КНИГИ ВЕЛЕСА?