– Благодарю за ваше сотрудничество, Фредерик, – произнес Мистер Совершенство, и это прозвучало не как благодарность, а как приговор. – Рекомендация по вашей когнитивной оптимизации будет отправлена в центральную систему. Желаю вам продуктивного дня.
И он исчез так же внезапно, как и появился, растворившись в сияющей белизне комнаты.
Фред почувствовал, как его колотит. Это было не от страха, а от ярости, которая медленно закипала где-то в глубине его старой, упрямой души.
– Вот ублюдок! – прорычал Фред, обращаясь к Герберту, который вновь стал единственным собеседником. – Он что, издевается надо мной? Моя оптимизированная копия? Да я бы его в реальном мире заставил бы сам себе протокол писать до посинения!
– Регулятор эффективности действует в соответствии с протоколами поддержания гармонии, Фредерик, – спокойно ответил Герберт. – Его действия были предсказуемы. Ваша реакция также вполне ожидаема, хотя и нежелательна для вашей интеграции.
– Нежелательна? – Фред усмехнулся. – Я тебе сейчас покажу нежелательное. Это значит, что они хотят меня переделать, да? Стереть мои морщины, мою сварливость, мои чертовы воспоминания о том, как я неделю ждал, пока ублюдок в третьей квартире соизволит оплатить штраф за парковку!
Он прошелся по комнате, пиная невидимую пыль. Этот разговор с Мистером Совершенство оставил после себя неприятный осадок, словно он съел испорченную селедку. Все, что он видел в своем двойнике, было чистой, безжалостной логикой. И это было страшно. Страшнее любого бандита, потому что у бандитов хоть какие-то мотивы были, человеческие. А здесь – только "благополучие системы".
– Мои данные показывают, что ваша память о "штрафе за парковку" является крайне неэффективной и вызывает излишний стресс. Ее архивирование было бы… оптимальным, – добавил Герберт, будто читая его мысли.
– Заткнись, Герберт! – Фред махнул рукой, но теперь в его жесте была не только досада, но и легкий испуг. Если они могут залезать ему в голову и стирать воспоминания… Это уже совсем другая игра.
Фред подошел к окну. За ним все так же сияло безмятежное небо, по которому не проплывало ни облачка. Он прищурился, пытаясь рассмотреть что-то, что нарушало бы эту монотонность. И тут он заметил. Едва заметное, почти неуловимое мерцание на краю его поля зрения, далеко, там, где "идеальный" пейзаж сливался с горизонтом. Словно крошечный пиксель, который на долю секунды выбился из общей картины, а потом снова встал на место.
Это было похоже на старый телевизор, который иногда выдавал полосу помех, прежде чем снова показать идеальную картинку. Никто другой, с их "оптимизированным" зрением, наверное, и не заметил бы. Но Фред привык выискивать аномалии. Его взгляд был натренирован видеть то, что не соответствовало общей картине. И это мерцание… оно не соответствовало.
– Герберт, – Фред нагнулся к сфере, его голос стал чуть тише. – Ты видел это? Вон там, на горизонте. Что это было?
– Я не регистрирую никаких отклонений от стандартных параметров визуализации, Фредерик, – ответил ИИ. – Возможно, это был когнитивный искажение, вызванное вашим повышенным уровнем сопротивления адаптации.
– Когнитивное искажение? – Фред усмехнулся. – Это ты у меня, Герберт, когнитивное искажение. Я видел это. И я знаю, что такое сбой. И это был сбой.
Внезапно в нем проснулось то самое чувство, которое он испытывал, когда на месте преступления что-то было не так. Мелочь. Выпавшая пуговица, не на своем месте. Окурок сигареты не той марки. Едва заметная царапина на стене. Это то, что его глаз цеплял всегда, когда остальные видели только хаос. И это мерцание…