– Ого! Благодарю, – сказала я как можно безразличнее, стараясь скрыть хаос, что разразился во мне. – Это в твоём репертуаре.

Книга была безумно дорогой, судя по переплёту. Возможно, даже лимитированное издание. Такие, как Лоурен, всегда довольствуются только эксклюзивом.

– Я думал, что тебе понравится, – его изучающий взгляд прожигал меня насквозь. Может, он ждал, что я начну биться в истерике от счастья? Не дождётся! Он просто играет со мной, вот и всё. Только я в такие игры точно играть не умею.

– Мне нравится, правда. У меня тоже для тебя кое-что есть, – заявила я уверенным тоном, осторожно пряча книгу назад в пакет. Сейчас настал момент нанести ответный удар.

Я поспешила к себе в комнату и достала из письменного стола самодельную открытку. Она была точно такой же, как та, что я дарила ему, когда была маленькой. Единственное отличие состояло в надписи на ней.

Встав прямо перед Лоуреном, я протянула ему открытку. Моё сердце было готово выскочить из груди от волнения. Неужели мне не удастся его пробить? На секунду я пожалела о своей зловещей затее.

Он с неподвижным, серьёзным лицом изучил оборот, а потом произнёс медленно:

– Это навевает воспоминания. Но, надеюсь, на этот раз ты не собираешься порвать её и швырнуть мне в лицо, – он покрутил открытку в руках и добавил: – Хм, валентинка… Просто ирония судьбы. И на этот раз подписано без ошибок, хвалю! – он откашлялся в кулак, а потом неожиданно расхохотался во весь голос.

У Лоурена был красивый раскатистый глубокий смех. Я никогда прежде его не слышала. Даже смеяться у него получается восхитительно! Мне нужно было думать о том, что он меня высмеял, а вместо этого я стояла и любовалась его миной.

Меня обуял очередной приступ ярости. Моё лицо побагровело.

– Какая на фиг валентинка?! – прошипела я, переходя в натиск. – Отдай назад! Ты вообще ничего не понял! – я хотела выхватить открытку у него из рук, но он поднял её вверх, и мне до неё уже было не дотянуться.

– Ну уж нет, она моя! – он втянул несколько раз воздух через нос, успокаиваясь, а потом глянул на меня сверху вниз со снисхождением. Это было его любимым занятием не потому, что я намного ниже ростом, а потому, что он страстно любит демонстрировать своё превосходство. – И ты все эти годы злилась на меня за то, что я когда-то давно указал тебе на пару ошибок? – он уныло зевнул и покачал головой. – Ты точно глупая дурочка, особенно после того, как решила показать своё недовольство таким образом, да и ещё в такой день.

– Всё не так! – попыталась оправдаться я, но это было так. Он видел меня насквозь, что несказанно меня бесило. – Это ты виноват! Я была ребёнком! Я так старалась, а ты меня растоптал! Вот скажи, кто ты после этого?!

Неужели я действительно взялась выяснять с ним отношения из-за такого пустяка? Я почувствовала себя истеричкой с ПМС.

Вообще-то, подобная развязка в мой план не входила. Мне всего лишь хотелось дать ему материал для размышлений. Я наивно полагала, что заставлю его испытать угрызения совести, но попала впросак. Ему такое чувство, скорее всего, вообще не знакомо.

– Я не привык лицемерить и льстить, – заметил он сухо. – Я всегда говорю то, что считаю нужным сказать. Ко всему, не лги себе. Ты тогда была не такой уж и ребёнок. По крайней мере, свою неприязнь ко мне ты умела неплохо выражать, так что не нужно было напрягаться и дарить подарки тому, кто тебе противен. Утешься тем, что я ранил твои чувства без злого умысла и сейчас я рад твоему подарку.

Так выглядело раскаяние Лоурена Гроссмайера. «Полено бесчувственное!» – подумала я.