Ума не приложу, как выдержала бы, попытайся он завести разговор. Но Лёха будто и правда лишь подвезти хотел. Смотрел исключительно на дорогу. Молчал. Постукивал иногда указательным пальцем по рулю.

Как спящий вулкан, который может проснуться в любой момент и выжечь всё вокруг себя.

Меня обжигало от одного только ожидания. Сердце сбивалось на аритмию. И как в трансе, не в силах повернуть голову, я смотрела на мужские пальцы. Длинные, узловатые, без колец и с маленькой родинкой на внутренней стороне правого безымянного. Скользила взглядом по красивым запястьям с выпуклым плетением вен, по металлическому браслету часов, по коротким жёстким волоскам, которые так и хотелось потрогать...

Никогда не считала себя фетишисткой, но на эти руки можно было смотреть вечно. Любоваться тем, как сжимают руль, как подушечками пальцев проходятся на поворотах по оплетке. Кожа к коже. Плавно. Ласково...

Чистый мазохизм. Какая-то особая форма, при которой больно от взгляда.

То ли эмоций в последнее время было слишком много, то ли гормоны решили разбушеваться, но даже глаза пекло. Дикая, непонятная слабость.

Может, и правда заболела? Хотела ведь спрятаться от работы за какой-нибудь выдуманной болячкой. Вот! Получите, распишитесь! Полный набор симптомов. Небось, даже опытный терапевт голову сломает.

Надежда оставалась лишь на то, что всё пройдёт с исчезновением Крамера. Я очень этого хотела. Однако к моменту, когда машина остановилась возле моего подъезда, нервная система совсем пошла вразнос, а слабость превратилась в невидимую сеть, опутавшую всё тело.

Нужно было выбираться из этого болота. Отыграть роль стервы до конца. Сказать «спасибо» и отчалить в свою гавань.

Я бы и сказала, и пошла, но... Язык не слушался, губы отказывались открываться, а Лёха... Он внезапно изменился.

Мой вулкан всё же взорвался.

Только я коснулась ручки дверцы, как он перехватил меня под грудью и резко потянул на себя.

– Хреново, Поля? – покрывая поцелуями щёки и шею, прошептал с глухим рыком.

Я всхлипнула, всё ещё удерживая контроль. Попыталась оттолкнуть. Наказание последовало незамедлительно. Щёлкнув что-то под креслом, Лёха задвинул сиденье назад и пересадил меня уже иначе. Грудью к груди, пахом к паху. Верхом.

– Хорошо спишь по ночам?

Этот бешеный не сдерживался совсем. Сминал спину, заставляя прогибаться на себя. Стискивал бёдра, жёстко, требовательно. Прикусывал кожу над ключицей.

– Как младенец, – ахнула, почувствовав, как наглые пальцы задрали юбку, оголили резинки чулок и прикрытые лишь тонким кружевом полушария.

– И я не снюсь? Не снится, как трахаю тебя? – обжигающе горячие ладони легли на ягодицы. Звонко шлёпнули и тут же принялись гладить. Нежно, бережно, самими кончиками пальцев.

– Нет.

Я больше не могла. Ни бегать от него, ни сопротивляться самой себе. Как там у психологов? «Сила большая, чем я» – вот она. Смывает все мысли, как цунами. Бьет по нервам смелой лаской.

– А врать, Поля, ты так и не научилась.

Бельё съехало в сторону.

Вряд ли кто-то мог увидеть мой голый зад в этом углу стоянки. Справа нас закрывал огромный, брошенный ещё год назад микроавтобус. Слева – плакучая ива. Но от стыда хотелось сгореть.

– Лёш... Не здесь... – меня хватило только на три слова.

Потом все звуки исчезли.

Один из пальцев коснулся уже влажной плоти в развилке ног. Другой, собрав смазку с нежных губ, погладил упругое колечко ануса.

Время остановилось. Я забыла, где нахожусь и что хотела сделать. Не видела ничего кроме глаз напротив. Никто так на меня никогда не смотрел. Отчаянно, одержимо, словно без меня жизни нет. Личный центр вселенной.