По ту сторону входной двери кто-то с неустойчивым тембром в голосе на непонятном ей языке защебетал быстро-быстро, словно комментировал тараканьи бега, да еще весьма эмоционально. Ручка двери пошевелилась, но дверь открыть он не смог.

– Дверь закрыта. Я дома одна. Папа ушел на работу. Зайдите позже, – испуганным шепотом произнесла Искра.

– Нихао! – громче, пуще прежнего, снова повторил незнакомец и продолжил стрекотать на китайском.

«Я не понимаю ничего. Он что, тупой?» – подумала Искра.

В замочной скважине внезапно появился глаз. Настойчивый гость не желал сдаваться. Ручка снова резко дернулась и девочка испугано вскочила.

«Может мне закричать? Уйди, пожалуйста», – в голове началась паника, ей не понятно было, как отделаться от назойливой пиявки.

Бесконечная трель китайской речи наконец-то прекратилась.

Искорка, убедившись в отсутствии глаза в замке, обратно присела на кровать и, прижав двумя руками книгу, затаилась.

Действительно, приставучий парнишка перестал долбиться в дверь и куда-то спешно убежал.

«Фу, капец как страшно! Папочка, ты где?! Ввернись, мне страшно!» – взмолилась она.

Девочка сидела на кровати и среди множества достаточно громких фоновых звуков пыталась понять, не угрожает ли ей еще что-нибудь. Ее взгляд остановился на чемодане, который стоял в углу. Руки сжимали книгу, на лбу проступили капельки пота, а по спине пробежал холодок.

Тук-тук-тук. Снова, кто-то постучал в дверь.

В щель под дверь кто-то просунул палочки. Деревянные китайские палочки, а между ними записка. Крохотный клочок бумаги был свернут и зажат между двумя щепками.

«Капец как страшно. Что это?» – с непониманием удивилась девочка.

У нее сложилось такое впечатление, что она маленький зверек в зоопарке и все вокруг пытаются разными способами выманить его из норки.

В моменте все затихло. Фоновый шум с улицы временно стал не таким назойливым и отчетливым. Все звуки слились в одно монотонное гудение. Все внимание девочки было нацелено на эти непонятные предметы, лежащие на полу.

Встать и подойти было очень страшно. В голове крутились детские ассоциативные мысли о поимке маленькой мышки с помощью коварной мышеловки. Воображение рисовало ей страшную картину. Об этом лучше даже не говорить. Просто жуть.

Но детское любопытство и наивность иногда сильнее необоснованных страхов.

«А вдруг, это папа попросил передать мне весточку!?» – промелькнула мысль в ее голове. «Точно, это он!» – воскликнула наивная Искорка.

Сорвавшись с места, она подбежала к двери, схватила палочки и с надеждой развернула записку.

– Что!? Что это за писанина такая!? Какие-то палочки и домики. Я не понимаю, что это! – возмутилась она.

За дверью послышался знакомый голос:

– Нихао! – не так громко, как ранее, но вполне отчетливо снова произнес незнакомец.

Искра настолько была удивлена написанным, что позабыла о всякой предосторожности и возможной опасности. Ее ум охватил неподдельный интерес и удивление. Она резко, ни о чем не подозревая, повернула барашек дверного замка и открыла дверь.

– Ну, и что тут написано? Я ничего не понимаю! – с претензией заявила она сидящему на полу возле двери юноше.

Мальчик разместился на половицах, сложив ноги в конвертик. Его руки опирались на колени, а спина была вытянута как струна музыкального инструмента. На лице была настолько роскошная улыбка, что от ее очарования Искорке стало намного спокойнее.

Ли, так звали мальчишку. Коротко постриженный подросток, был на удивление милым. На вид ему было лет одиннадцать. Трудно оценить возраст незнакомца с первого взгляда при том, что взгляда, у него не было видно совсем. Из-за расплывшейся улыбки на все лицо у него совсем не было видно глаз. Не понятно, он спит или все же сквозь максимальный прищур что-то видит.