– Неужели ты думаешь, что я могу предать своих товарищей и уйти к вам, тем, кто истребляет миллионы людей в печах и газовых камерах концлагерей по всей Европе?! Да вы больше на стаю шакалов похожи, а не на волков! Пропусти нас, иначе мне придётся сразиться с вами.

– Я считал, что ты умный! Жаль, ты так и не понял, что в одиночку ты ничего не добьёшься. Между прочим, часть твоих людей стоят у обрыва горы под прицелом моих солдат. Стоит мне поднять руку, и их сбросят в ущелье. Ну, как тебе мой план?

– Не делай этого, Александр, ты ведь тоже человек и хочешь жить, зачем тебе эти жертвы?!

– Мне нужен ты! Если ты не сдашься, никто из них не останется в живых.

Я лихорадочно размышлял, что предпринять в этом случае, как вдруг со стороны противника прозвучали выстрелы и крики. Пленные, что перешли к немцам, взбунтовались и стали нападать и драться с солдатами Шмидта. Александр обернулся назад и воскликнул:

– Убейте их всех и сбросьте этот мусор в пропасть! Эти люди взбунтовались, решили сбежать, но от меня так просто не уйти. Вот и вы в западне, у вас только один выход – сдаваться, Ильхам! – воскликнул Александр, стоя на танке.

В ярости я вернулся к бронемашине, выдернул из башни крупно-калиберный пулемёт и встал посреди дороги.

– Ты что делаешь, Ильхам, думаешь, с этой игрушкой ты сможешь противостоять нам? Одумайся! Мне жаль убивать тебя!

– Восьмого мая тысяча девятьсот сорок пятого года вся эта ваша клоунада закончится бесславной капитуляцией! Не забудь эту дату, Шмидт!

«Ну что ж, война так война!» – сказал я себе, передернул затвор пулемёта и открыл огонь по противнику. В ответ на меня обрушился шквал свинца. Вскоре в ленте закончились патроны, и на какую-то минуту образовалась пауза.

Пыль и туман рассеялись. Немецкие солдаты были ошеломлены тем, что после стольких выстрелов я ещё стоял на ногах. Они удивлённо пересматривались друг с другом, не понимая, как такое возможно…

На мне не было даже царапины. Огромная куча из свинцовых пуль лежала у моих ног, вода в небольших холодных лужах испарялась от свинцового жара.

Я положил пулемёт на плечо и прокричал:

– Ну что, Шмидт, ты хочешь продолжить? Лучше убирайся отсюда, освободи нам путь! Уходи с дороги, иначе…

– Что, иначе? Мы с тобой на войне, без жертв здесь не обойтись!

Александр быстро запрыгнул в танк, повернул пушку на меня и нажал на рычаг. Но внезапно для всех в танке произошёл взрыв! Башню «Тигра» разорвало на части.

Немцы были в панике, они не понимали, что происходит, и принялись ожесточенно стрелять по мне из автоматов. Я же стоял посреди туннеля и смотрел, как летят, вращаясь, пули и падают у моих ног. Расстояние между мной и врагом было закрыто невидимой энергетической бронёй. Она не дала долететь до цели ни единому куску свинца, защищая меня от вражеских выстрелов.

Выстрел Александра из танка тоже был заблокирован мною. Снаряд взорвался в стволе пушки, не вылетев из нее. Преимущество в этой атаке было на моей стороне, так как я всё время мог заранее предугадывать планы противника и вовремя им противостоять.

Александр не погиб, а был лишь контужен. Взрывной волной его выбросило из танка. Он лежал какое-то время у стены туннеля и вскоре пришел в себя.

– Шмидт, ты ещё жив? Если ты в состоянии ещё ходить, забирай своих псов и убирайся, пока я не разнёс всю вашу банду в клочья! – крикнул я, глядя на обезображенный танк.

– Кто ты, Ильхам? Ты ведь человек из плоти и крови, почему тебя не берут пули и снаряды?

– Почему? Да потому что ваше оружие создано для смерти. А моя сила дана мне для защиты от зла. Поймите же вы: силой никогда не изменить мир к лучшему. Ваш фюрер говорит вам только о победе над человечеством, о смерти, о разрушении и ни слова о мире и созидании. Вам внушали, что, только уничтожая неугодных, можно достичь желанной цели. А кто враг? Мы такие же люди, как и вы, из плоти и крови, как ты выразился.