Будут уезжать, я тебя с их командиром сведу, – ответил князь Игорь. – Его Чинганчгук зовут. По-нашему «Большой змей». Через него и пробуй. Но будь настороже. Это направленная реконструкция, некоторые качества предков существенно усилены. Но ты, Прохор, пока они здесь, уговор все же соблюдай. Мои-то мужики сдержанные, особенно, когда на посту или в походе. А эти – командированные, будто на праздник приехали.

– Так ведь и правда – праздник! – вставил Джон. – У нас в Африке, когда воины собираются, то всегда сначала танцы в боевой раскраске, потом застолье у костра. Теперь этим и заканчивается, иногда, правда, еще спектакль покажут на историческую тему. А прежние времена прямо из-за стола – и вперед, на соседнюю деревню коров отбивать. Им, коровам-то, все равно, кто их доить будет, а воинам завидно, если у кого больше.

– Понимаю я! Понимаю, – с досадой проговорил старичок Прохор. – Не буду! Замок повешу. Да они и дороги не знают ко мне. Не местные ведь.

– Правда, не местные, – согласился князь Игорь. – Но некоторые в наших краях наездом бывали. Помнишь, как твою избенку зачищали. Тогда у тебя из подвала ящик дряни какой-то вылетел. Подпол-то чаном завалило, да еще щенок твой трехголовый круговую оборону занял. В общем, пришлось тогда командированным отступиться, но ящик по карманам успели растащить. Не знаю, как она называется, дурь твоя артефактная, но после этого дисциплина явно захромала. Особенно у тех, кто с перьями. Вон у входа двое с копьями стоят, с топориками за поясом. Они с Северо-Американского континента присланы в порядке обмена опытом. Я вчера посты обходил, вижу: над щитом перья торчат, а из перьев дым. Подхожу, за щит заглядываю, дыхнул – аж голова кругом. Замечание делаю, а мне в ответ: «Трубка мира! Трубка мира!». С кем мириться-то. Врагов-то нет, так – для порядку стоят.

– Да какие у них трубки могут быть! – переключился старичок Прохор на знакомую тему. – Они же не натуральные все, реконструированные по литературным источникам. Они и трубки только на картинках видели, да и то, если в книжках картинки были. Что они могут? Разве только козью ножку свернуть – для этого много ума не надо. Берешь вот так, – старичок Прохор достал из кармана аккуратный квадратик, вырезанный из газеты, – сворачиваешь вот так, загибаешь, насыпаешь…

Прохор потянулся в другой карман.

– Подготовился, – с насмешкой заметил кот Василий. – А я думаю, почему у Прохора карманы оттопырены. И куда газета утренняя подевалась. Думал, что ЭДИП опоздал.

– Прохор, – сурово повторил Батя. – Воздержись.

Старичок Прохор замолчал, убрал заготовки обратно в карман, потом вспомнил, что держит бокал в руке посмотрел его на свет, понюхал, лизнул. Сморщился, хотел сплюнуть, но устыдился и просто резюмировал:

– Гадость! Пойду, гляну, что еще есть.

И ушел, подмигнув Бате.

– Я с Прохором, – сказал Джон, и тоже ушел, подмигнув Ивану.

– Плохо, – нахмурился Батя. – Народу много, а толку мало. Пораспросить бы кого! А, Иван? Что думаешь?

– Да, непросто здесь как-то. Куда дальше, чего ждать, – Иван покрутил головой. – Хоть бы объявление повесили. У кота, когда он экскурсии проводит, и то расписание к дубу приколото. А здесь пустота, даже плана эвакуации нет.

– Зачем здесь план, Ванечка? Он бы нарушил гармонию белых стен. Смотри, как они чуть колышутся, как Море-Океан в тихую погоду, – Василиса прижалась к мужу. – А все-таки, хорошо бы узнать, что теперь делать.

К счастью, снова появился князь Игорь, ведя за рукав Петьку Длинного.

– Привел вам проводника. Он тут все и всех знает. Спрашивайте, а меня витязи ждут.