Если мы не роскошествуем, то, по крайней мере, едим здоровую пищу. Мой пищеварительный аппарат работает лучше, и вот уже восемь месяцев, как у меня нет расстройства желудка. Я не потерял ни одного килограмма веса.

У меня, единственного члена экспедиции, сохранился деревенский румянец, который тропическое солнце сделало еще более ярким. Не думаю, что у лихорадки хватит сил согнать его.

Негры, в общем, славные люди; главное, найти к ним подход. С ними надо обращаться, как с детьми: действовать то напрямик, то окольным путем, то убеждать, то предлагать сладости. Ондумбо[371], например, если их не обижать, всегда готовы пойти навстречу. Напротив, для установления отношений с более гордыми и менее доверчивыми батеке требуются подарки и большое терпение. Что касается апфуру, воинственного, но умного, открытого и честного народа, то от него всего можно добиться уговорами, речами и, конечно, подарками; в сущности последний способ – самый надежный.

Служба сообщения и транспортировки от побережья до Конго через Огове полностью организована; караваны пирог постоянно курсируют между Франсвилем и Нджоле и могут ежегодно доставлять на станцию Франсвиль более ста тонн товаров. Руководят этой службой Ластур и <Жозеф> Мишо, а трудятся исключительно туземцы; это завербованные люди, дисциплинированные и добросовестные. Доставленные во Франсвиль товары переносят в Дьеле сотни и сотни батеке, всегда готовые оказать помощь экспедиции.

Из Дьеле товары спустят к Конго по Алиме, частично на пирогах апфуру, частично на паровых баркасах, первый из которых уже начал бороздить воды Алимы две недели тому назад. Затем устроят другие посты, где будут складировать местную продукцию, предназначаемую для Конго.

Пишу, чтобы убить время[372]; я здесь (в деревне Нгими) уже два дня совсем один, без книг, без охотничьего ружья и с мозолями на ногах.

Деревня Нгими является или, скорее, являлась складом для товаров экспедиции. Я прибыл сюда, чтобы договориться с жителями соседних деревень о строительстве хижины для Жака и для меня; мы посчитали это место удобным для наших исследований. От него до станции Франсвиль примерно десять километров; место не очень веселое, так как находится в закрытой низине, но зато у него огромное преимущество: мы здесь одни и нас никто не потревожит – необходимое условие для научной работы.

А сейчас я жду Жака, который должен вот-вот прибыть сюда с вещами, книгами, друзьями и, конечно, с продуктами. В то время, как я тебе пишу (десять часов утра), у меня на столе два яйца и немного маниоки – моя еда на весь день, если только какая-нибудь милосердная душа не принесет мне несколько ананасов или курицу.

Не обращай внимания на мое глупое и бессвязное письмо, у меня небольшая лихорадка, и голова совсем не работает. Я пишу вам, потому что чувствую потребность в общении. (Сейчас прервусь, чтобы принять полграмма хинина.)

Хижина, в которой я нахожусь, сделана из коры деревьев, в ней сложены ящики и гамаки, принадлежащие экспедиции, есть стол и две скамейки, плюс две туземные кровати, составленные из двух жердей, к которым лианами привязаны около тридцати палок, похожих на изогнутые подпорки для виноградника; на такую конструкцию набрасывают циновку и одеяло, если таковое имеется. Это не слишком мягкое ложе, однако на нем спят.

В данный момент мой слуга приносит мне роскошный обед из четырех блюд, на который я и не надеялся: маниоку, бананы, жареные фисташки и один ананас.

Мне кажется, что я не предоставил тебе полного списка «африканских казней»[373], невидимых спутниц несчастных исследователей.