Поэтому баллоны заправляли не полностью — кислорода хватало на смену с запасом от силы в полчаса, но иногда по факту, чтобы дотянуть до конца, приходилось подкручивать вентиль вручную. Гейб по примеру остальных научился подбирать интенсивность потока интуитивно, автоматизация и тем более индикация отсутствовали.

Страшная догадка, что данные могли запросить совсем не для замены или модернизации скафандров, прошила сознание — Гейб рванул к раздевалке рабочих настолько быстро, что подошвы ботинок не цеплялись за пол: срочно нужно было что-то предпринять. Но со всего ходу налетел на жандарма.

— Дэвис, ты опять? — за спиной возник Мортимер.

Гейб сделал глубокий вдох и развернулся к начальнику — опять его действия не имели смысла. Лишняя суета.

— Собирайся, — старший жандарм смерил Гейба снисходительным взглядом.

— Но… капитан, это лучший бригадир… — внезапно заблеял Мортимер, а в глазах отразился страх. — Я же писал вам о ситуации...

— Лучший, говорите? — на лице, подобном маске из-за малоподвижной мимики, появилась кривая улыбка.

— Всё нормально, сэр, это воспитательные меры, — заверил Мортимера другой жандарм.

Увы, Гейб так не думал, но ничего поделать уже не мог — его вместе с Борком и пятью единомышленниками погрузили, словно неживую тару, на платформу вертушки. Гейбу могло показаться, что мгла стала гуще, но так работала психика: давящая неподъёмным весом тревога заставляла видеть лишь плохие знаки.

— На север, — скомандовал пилоту оставшийся безымянным жандарм.

На севере озера полигонов не было — разработке мешали ландшафт и скалистая порода, не позволяющие без серьёзных затрат разместить там комбайны и проложить трубы.

Разглядеть выражения лиц рабочих из-за шлемов было проблематично, но Гейб и так знал эмоции: все боялись. Правда, он до сих пор не понимал причину настолько жёсткого поведения жандармов: привычная логика расходилась с действительностью — попугать могли и возле комбината. Жандармы умели это делать.

Когда грузовик долетел до северного берега озера, рабочих согнали к краю платформы — по законам жанра. Гейба сбрасывать не собирались, он подошёл сам, не был в состоянии наблюдать со стороны.

— Где находится база? — спросил жандарм.

— А не пошёл бы ты на хуй? — ответил вопросом Борт, звук по рации имел плохое качество, но Гейб почувствовал в интонации вызов.

— Я туда не пойду, — жандарм говорил спокойно. — А вот вы можете пойти на дно.

— Мы и так на дне, — усмехнулся Борт, а динамик в шлеме неприятно зашипел.

— Ладно. — Неспешно смерив платформу тяжёлыми шагами, жандарм вновь повернулся к рабочим. — Кто расскажет мне, где база, тот вернётся на Онтарио.

Гул винтов практически не был слышен, лишь отдавал вибрацией по корпусу, потому тишина оглушала — Гейб не знал ни о какой базе, зато теперь начал понимать суть происходящего. И она ему совсем не нравилась.

— Молчите? — жандарм стоял напротив и по очереди вглядывался в покрытые тонким слоем влаги визоры шлемов. — А если так?

Один пинок столкнул Стива с края платформы — было невысоко, но без посторонней помощи спастись не удастся. Гейб не был в курсе глубины озера в этом месте, но привык держаться от газа на безопасном расстоянии или пользоваться страховочными тросами.

Язык и тело сковало плотными путами оцепенения, а внутри всё горело: он не поступал, как они, нарушал приказы, а теперь волей случая оказался с другой стороны баррикады. Стоять и смотреть — всё, что оставалось.

— Ну, что, кто скажет? — вновь спросил жандарм. — И ваш товарищ будет спасён.

— Иди на хуй, — повторил Борк, и его тоже сбросили — осталось четверо.