Молли подтолкнул Гейба к стулу – единственной мебели в комнате – и перестегнул наручники назад, зацепив их за металлопластовую трубу спинки: так пленник будет практически полностью обездвижен.

– Ну, рассказывай, – Юна сложила руки на груди.

– Что именно? – спросил Гейб и по взгляду стоявшего за ней Молли понял, что опять ведёт себя неподобающим образом.

– Что готов рассказать, – левая бровь Юны вопросительно изогнулась.

– Мне скрывать нечего, – хотел пожать плечами Гейб, но скованные руки не позволили это сделать.

– Почему ушёл из жандармерии? – Юна буквально сканировала его эмоции.

– Вы знаете их методы. Они не для меня. Потому и ушёл. – Вопрос не вызвал затруднений: определился с ответом несколько лет назад.

– Так просто? – наклонив голову, Юна приготовилась слушать.

– Нет, жизнь вообще сложная штука, – поиронизировал Гейб, скривив губы. – Если б всё было просто, я бы на дне Онтарио не оказался.

– Он тебе зубы заговаривает! – возмущённо воскликнула Кэс, но Юна подняла руку в останавливающем жесте.

– Ты служил на Лигее. Что знаешь? – спросила она.

– То, что было пять лет назад.

– А по Кракену-1?

– Там я работал наладчиком комбайнов старого образца, – сказал Гейб. – У жандармов свой купол.

– Ладно, – кивнула Юна. – Тогда начинаем. Гарри, подключайся.

Приказ адресовался молчавшему до этого мужчине, который запустил экран большого планшета, тут же перешедшего в режим голопроектора: Гейб мгновенно узнал схематичный план комбината на Море Лигеи. Молли притащил в комнату стопку табуретов – все расселись вокруг пленника, но задавал вопросы только Гарри: конкретные, чёткие и многочисленные. После получаса непрерывного разговора у Гейба замёрзли ноги, начало двоиться в глазах, пересохло горло, а руки затекли, отчего он периодически ёрзал на стуле, чтобы немного их размять.

– Молли, принеси воды, – скомандовала Юна.

– Эй, Рик! – выкрикнул Молли в приоткрытую дверь, но тут же осёкся, заметив строгий взгляд Юны, и выскользнул из комнаты.

Гейб не понимал сути, не знал взаимоотношений между повстанцами, но Молли вернулся со стаканом чистой воды. Поить Гейба ему было не с руки, а других добровольцев не нашлось – часть пролилась на футболку, и на груди растеклось тёмное пятно.

– Спасибо, – поблагодарил Гейб, отдышавшись и проигнорировав смурную физиономию Молли.

– Пусть он себе вежливость в зад засунет! – опять прорезалась Кэс.

– Нам нужна информация, – осадила её Юна вполне миролюбивым тоном.

– Может, он врёт? – Кэс не успокоилась.

– Проверим, – сказал Гарри. – Обязательно проверим.

Только через три часа, когда голос окончательно сел, Гейба отвели обратно в камеру: как повстанцы будут проверять полученные данные и в течение какого времени, никто, конечно, не поведал. Гейб не поинтересовался, потому что мечтал, чтобы ему освободили руки, а когда встал, то к списку желаний прибавилось и скорейшее принятие горизонтального положения.

Вскоре пришёл с обедом Рик, но его выражение лица и состояние Гейба не располагали к беседе, ограничилось простой благодарностью. Гейб не хотел есть, но тёплая масса приятно обволакивала саднящие связки, так что он осилил всю тарелку, а вот пить кисло-сладкий напиток не стал.

Глупо было ожидать, что вердикт огласят официально, к тому же Гейб не мог на него повлиять: выложился по полной и даже не знал, всё ли из сказанного актуально.

– Ты не ответишь, но я спрошу, – на следующий день Гейб отошёл после допроса и решил начать разговор с Риком, – вы же не с Титана?

– Не с Титана, – настроение Рика резко изменилось: приветливая улыбка исчезла.

– Вам всё расскажи, а вы мне – ничего, – с наигранной обидой посетовал Гейб и скривился от внезапной боли в правом виске.