К Председателю.

Подальше от Земли.

На огороженной колоннами площадке (усатый базилевс называл это место гимнасием) стоял гвалт. Соревнования по борьбе были в самом разгаре. Дети и взрослые метали диски, упражнялись в беге, бились на кулаках и даже на мечах. Сидящие у колонн на корточках старики разглагольствовали о былом, не особенно отличаясь от современных пенсионеров с их вечным «а вот в наше время…». Грэю это было неинтересно. Кулачных боев он за свою жизнь навидался столько, сколько присутствующим и не снилось всем вместе взятым. Наемник маялся от безделья, слоняясь от одной колонны к другой и стараясь не выпускать из виду своих подопечных. Ему хотелось спать.

Вася торчал неподалеку, вполуха слушая пространные рассуждения царя Филиппа и облизываясь на мускулистых обнаженных девушек, которые метали копья. Нашел парень свой земной рай, теперь его отсюда и не выманишь… Морган, в сопровождении Гиппокрита, облазила уже всю площадку и сейчас, увлеченно жестикулируя, скакала на месте, демонстрируя нескольким любопытным боевые стойки школы Мухаммеда Али. Грэй пригляделся и покачал головой. А ведь не врала она про бокс. Но этому по книжкам не научишься, это видеть надо! Причем не только видеть, но и понимать, что ты видишь. Да, генератор у нее имелся. И видеозаписи боев, скорее всего, тоже. Но так хорошо ухватить суть? Объект 7–9 определенно талантливее, чем ему, Грэю, хотелось бы… Не отвлекаясь от размышлений, наемник быстро опустил руку вниз и успел крепко сжать запястье чьей-то шустрой ручонки, втихую тащившей бластер из кобуры.

– Остынь. Это тебе без надобности.

Снизу на него уставились два больших глаза. Принадлежали они мальчишке лет двенадцати. Казалось, малолетний грабитель был несколько раздосадован тем фактом, что его поймали.

– Тебе разве не говорили, что воровать – нехорошо? – спросил Грэй.

– Говорили, – ответил мальчик. – А я… и не ворую!.. Я посмотреть хотел…

– Дома, под подушкой?

– Нет…

– Иди отсюда. – Наемник с легкой улыбкой хлопнул пацана по затылку и, застегнув кобуру (ловок, воробей, пока тянуть не начал, он и не заметил ничего!), зашагал к увлекшемуся созерцанием обнаженных спартанских нимф Васе.

– Приди в себя, натуралист-любитель. – Наемник потряс Чайникова за плечо. – Мы и так задержались.

– Угу…

– Попрощайся с их величествами, и пойдем.

– Угу…

– Ты вообще меня слышишь?

– Угу…

– Васька! – Крепкая затрещина вернула мечтателя к суровой действительности.

– А, Грэй, это ты?.. – вяло пробормотал Васенька, со вздохом, полным несбыточных желаний, отрывая взгляд от атлеток. – Как всегда, не вовремя.

– Собирайся. Нам пора. Морган, иди сюда!

– Сейчас! – донесся звонкий голос откуда-то из толпы.

Царь Филипп удивленно поднял голову:

– Уже отправляетесь? Так скоро?

– Дела, – коротко ответил Грэй.

– И на вечернюю трапезу не останетесь?

Чайников радостно заулыбался:

– Ну если на ужин, то…

– Нет, – отрубил наемник. – Простите, базилевс, но нам действительно уже пора.

– Грэй, не будь врединой!

– Тебя здесь вообще никто не спрашивает. Морган, ты идешь наконец?

– Иду, иду! – Девочка проталкивалась к ним.

– Уходите? – огорченно спросил шагающий за ней Гиппокрит.

Она обернулась:

– Не знаю… Ой!

В спешке она налетела на какую-то рослую девицу с копной золотистых волос и, как водится, в полном неглиже.

– Ты почему одета? – поинтересовалась девица, неприязненно оглядывая Морган.

– А ты почему раздета? – нашлась девочка.

– У нас так принято!

– А у нас – так! – Она попыталась обойти спартанку, но та не отставала:

– Удобнее бороться нагишом. И если уж ты пришла сюда…

– Что тебе надо? – Морган недовольно приостановилась. – Дай мне пройти!