– Ты обманываешь, – неуверенно произнесла девушка, не отводя взгляда от лица собеседника.

– Вовсе нет. Я серьезно, – спокойно ответил тот, протягивая натурально стеклянную мышку с отколовшимися усиками и некоторыми фрагментами стеклянной шерсти.

Аза не стала брать ее в руки и лишь немного поморщилась. Папа отложил бедную жертву экспериментов на кофейный столик и, отряхнув руку от мелких стеклянных ворсинок, снова укусил бутерброд. Дочь, разглядев грызуна с почтительного расстояния, вновь перевела взгляд на отца:

– Тогда вам придется отменить запуск. Это, как выяснилось, опасно.

– Невозможно. Ты, безусловно, разбираешься в космологии, но не очень понимаешь в политике. В миссию «Агея» вложены колоссальные, по меркам государственного бюджета, деньги. Любая проволочка неизменно приведет к ухудшению ситуации в стране. Столица еще как-то держится, но измученные жарой, голодом и ощущением безысходности регионы, – сказал папа, глядя на солнце над волнами, – находятся на грани. В половине федеральных округов, в Лимбуту, Минверзо, Хакоа, на Южных Островах, ситуация уже вышла из-под контроля. Эти регионы, по сути, отделились и превратились в бурлящие котлы гражданских войн, бандитизма и отчаяния. Нам еще удается сдерживать их от нападения на Мегасити с целью разграбления, но это не может долго продолжаться. Полного краха не наступило лишь потому, что весь мир ждет и надеется, что миссия «Агея» вернет всех к нормальной жизни.

– Я все прекрасно понимаю, отец.

– Хорошо, если так. Про крысу: эта ошибка в изменении биохимии не единичная. На самом деле, такие казусы, – кивнул он на мышь, – случаются иногда, хотя и очень редко. Мои коллеги до сих пор не могут понять причину их появления. Кроме того, мы ни разу не проводили силикацию человека. Вдруг что-то пойдет не так? Вдруг такой же стекляшкой станешь ты? – искренне озабочено посмотрел мужчина на Азани.

Девушка впервые откусила свой сэндвич и задумалась:

– Вряд ли. Теоретически ничего не должно случиться, если камера силикации исправна. Как ты говоришь – погрешность есть всегда (как бы иронично из твоих уст это ни звучало), но я уверена, что со мной все будет хорошо.

– Ну а вдруг?

– А если это случится с Апрелем? Что, ничего страшного, да?

Папа промолчал, глядя вдаль. Доев бутерброд, он продолжил:

– Мы никогда не проводили силикацию человека, потому что известно, что процесс необратим. А кремниевый человек не сможет жить в нашем углеродно-водном мире. Кто бы согласился всю жизнь провести в аквариуме с песком, метаном и серной кислотой?

– Я в курсе, о чем ты. Вчера экзамен на эту тему на отлично сдала.

– Агея и является таким аквариумом. Плюс ко всему она еще и очень темная, обдуваемая жуткими ветрами, безжизненная и крайне депрессивная. Как я могу тебя туда отпустить?

– Отпустить? Я не нуждаюсь в разрешениях, мне не пять лет. Я имею право отправиться куда хочу и когда хочу. Хоть на днюху к Вампилу, хоть на другую планету.

– Это так, но послушай, – грустно опустил глаза папа, – мамы не стало… а если я потеряю еще и тебя? Каково будет это пережить?

– Ну, блин, я же не умру! – всплеснула руками девушка и вскочила с дивана, встав напротив родителя. – Всегда смогу выйти на связь через аватара. Не нужно меня хоронить заживо!

– С задержкой в 10 часов?

– Сначала так, а потом наладим запутанную связь и будем общаться в реальном времени. Ты вообще месяцами не появляешься дома, все работаешь в своей лаборатории. Неужели что-то так уж кардинально изменится, если я стану силиконовой и улечу за пару сот миллионов километров?

Видя грустные глаза папы, Азани вновь присела на диван и взяла его ладони в свои: