Интересно, тут всегда кормят так вкусно и сытно? Если да, то трудно будет сдерживать себя. А еще труднее — с этим расставаться.

Наевшись до отвала, я наконец почувствовала себя в относительной безопасности. Все-таки сытость притупляет внимание и усыпляет бдительность. Сытый человек — добрый человек. И спокойный.

Правда, тут же совсем некстати мне вспомнилось выражение «кормят как на убой». И то, что нередко перед казнью заключенным тоже приносят вкусную еду.

Но, несмотря на подобные мысли, меня стало клонить в сон.

Правду говорят, что жизнь — это вечная борьба: до обеда — с голодом, после обеда — со сном.

Я приняла душ, залезла в постель и только после этого поняла, как сильно устала.

Матрас, одеяло и подушки оказались такими мягкими! Словно суфле, которое я только что ела. И я нечаянно заснула — самым безмятежным сном.

Только вот вскоре выяснилось, что расслабляться было рано…

11. Глава 11

— Све-е-е-ет! — крик был таким громким и неожиданным, что я, перепугавшись, едва не свалилась с кровати. — Овечка, подъем! Сколько можно дрыхнуть?! Вставай, нас ждут великие дела!

Спросонья я не сразу поняла, где нахожусь и что здесь делает Алексис.

Какие еще «великие дела»? Я спать хочу! Дайте поспать!

Натянув одеяло на подбородок, я уставилась на незваную гостью. Потом взгляд зацепился за розы.

Вспомнила: я в доме мистера Д.!

Алексис тем временем продефилировала к шкафу и, бесцеремонно его распахнув, стала проверять содержимое:

— Ужас-ужас! Да у тебя совсем нет одежды! Теперь мне еще и гардеробом твоим придется заниматься! Ну что за наказание?!

Даже не знаю, что возмутило меня больше: ее беспардонное поведение или вызывающий вид.

Волосы Алексис были распущены. Из одежды — лишь черные кожаные шорты и черный трикотажный топик — настолько короткие, что прикрывали только то, что нельзя оставлять неприкрытым. (При этом было заметно, что под топиком ничего нет.) На ногах — туфли на высоченных шпильках.

Это с ее-то ростом!

— Простите, — не выдержала я, — но, по-вашему, нормально врываться сюда без приглашения и вот так рыться в моих вещах? Вам бы понравилось, если бы я ворвалась к вам в комнату и стала рыться в вашем шкафу?

— Да без проблем, — равнодушно отозвалась Алексис, — можешь рыться. Можешь даже взять костюм горничной, тебе пойдет. Он на самой нижней полке лежит.

— Как будто я знаю, где вы живете!

— В соседней комнате.

— В СОСЕДНЕЙ КОМНАТЕ?!

— Ага. Тебя что-то удивляет?

Действительно, почему это должно меня удивлять? Кажется, все вполне предсказуемо.

— Так, овечка, меньше слов — больше дел, — Алексис вдруг подошла ко мне вплотную. — Надо уточнить размер. Что там у нас: «семьдесят бэ»? Или «цэ»? — она резким движением сдернула с меня одеяло.

— Да… да… вы… идите… вы… — прикрывая грудь руками, я старалась придумать достойный отпор, словесный и физический.

Но Алексис и не думала останавливаться. Пробормотав, что не может ничего разглядеть без микроскопа, она попыталась оторвать мои руки от груди. Изловчившись, я пнула ее здоровой ногой по коленке. Удар вышел не очень сильным, но Алексис, потеряв на миг равновесие, подвернула шпильку одной из туфель и упала прямо на меня.

Началась схватка бульдогов под ковром. Точнее, — борзой и болонки под бельем.

В какой-то момент этой возни мне удалось набросить на Алексис одеяло, схватить подушку и отползти на край кровати, чтобы приготовиться к атаке. Как только из-под одеяла показались темные растрепанные волосы, я с размаха двинула Алексис подушкой — так сильно, что она чуть не слетела с кровати.

— Ты что, овечка, сдурела?! — ошарашенно заорала она, сдувая со лба взлохмаченные пряди. — Совсем уже страх потеряла?!