Арриман умолк в задумчивости.

Сын?..

На мгновение он представил себе прелестного малыша в колясочке, весело глодающего баранью лопатку, однако в следующую же секунду его лицо омрачила тень.

– И на ком прикажете жениться? – удрученно спросил он.

Впрочем, ответ на свой вопрос Арриман знал и сам. Все знали. Как известно, чародею дозволяется взять в жены исключительно ведьму.

– Может, не так уж это и плохо? – робко предположила Левая Голова.

– Не так плохо? – взвизгнул Арриман. – Спятили вы, что ли? Жениться на безобразной карге с бородавками и мозолями от метлы в таких местах, что и сказать стыдно? Хотите, чтобы я каждое утро за завтраком видел перед собой одну из этих?

– Полагаю, ведьмы сильно изменились с тех пор, как… – начал было мистер Ледбеттер.

Арриман и слышать ничего не хотел.

– Чтобы она таскалась по коридорам в нелепом балахоне, клекотала и хлопала черными крыльями? Чтобы ходила с присохшей к усам яичницей? Чтобы укладывала своего котища с нами в постель, да?

– Но…

– И всякий раз, как я буду заглядывать на кухню за бутербродиком, она будет мешать на плите мерзкое варево из лягушачьих языков, тритоньих глаз и прочей гадости? А хорошего стейка в доме днем с огнем не сыщешь?

– Совсем не обязательно, что…

– …И станет чистить свои вонючие желтые зубы над моей раковиной, – не унимался Арриман, все больше впадая в истерику, – или, того хуже, вообще не будет их чистить!

– Ей можно отвести отдельную ванную, – резонно заметила Средняя Голова.

Однако Арриман не желал прислушиваться ни к каким разумным доводам и бушевал еще добрых десять минут. Затем он неожиданно притих и, побледнев, объявил:

– Хорошо, я согласен. Как я понимаю, это мой долг.

– Мудрое решение, сэр, – высказался секретарь.

– Как же мне выбрать невесту? – едва слышно промолвил Арриман. – Ясно, что ведьма должна быть местная, тодкастерская, иначе претензиями замучают, но как определить, которая из них самая подходящая?

– Насчет этого, – сказал мистер Ледбеттер, – есть у меня одна идейка.

Ведьмы Тодкастера в приятном волнении готовились к шабашу. Шабаш для ведьм – все равно что поход для юных скаутов: возможность собраться вместе и заняться всякими интересными делами. Кроме того, в этот раз шабаш не ограничивался обычной пирушкой с танцами и мелкими пакостями; обещалось, что на нем будет сделано очень важное объявление.

– Интересно, о чем это? – полюбопытствовала Мейбл Бряк. – Наверное, новых ведьм представят. Вот и хорошо, свежие силы нам не помешают.

В этом она была совершенно права. В Тодкастере осталось всего семь квалифицированных ведьм. Узнай Арриман, до какого плачевного состояния дошло ведьмовство в его родном городе, он расстроился бы еще больше. К счастью, ни о чем таком колдун не догадывался.

Днем мисс Бряк торговала свежей рыбой в лавке на пирсе. Будучи морской ведьмой, она предпочитала не удаляться от воды. Ее мать, миссис Бряк, была русалкой – самой настоящей, которая жила на морском утесе, расчесывала волосы и пела. Правда, обречь моряков на погибель ей не удавалось, отчасти потому, что видом она походила на автобус, а отчасти из-за того, что огромные современные пароходы держатся высоко над водой и русалку с палубы просто не разглядеть. Так что однажды она выбралась на песчаный пляж, прихватив с затонувшего галеона горсть золотых монет, и уговорила пластического хирурга, проводившего в Тодкастере отпуск, при помощи операции превратить ее хвост в две ноги.

Магическую силу Мейбл Бряк унаследовала от матери. От отца, мистера Бряка, ей досталась рыбная лавка. В тот день Мейбл закрыла лавку пораньше, сунула в бумажный пакет несколько тресковых голов и отправилась в свой одноэтажный домик у моря. Уже на подходе она вдруг заметила стайку ребятишек, весело плескавшихся в прибрежных волнах, и, недовольно цыкнув, поджала губы. Мисс Бряк закрыла глаза, взмахнула пакетом с рыбьими головами и что-то пробормотала. В воде мгновенно появились жгучие медузы, а дети с воплями унеслись к матерям.