– Все те, благодаря кому вот уже более века каждое воскресенье по всему миру футбол проводит свою ярмарку. Служители футбола и обслуживающий персонал, если угодно.

– Итак, адресат третьего сообщения – семья.

– И даже дважды, потому что, хотя я адресую его футбольной семье, я не забываю и о противниках футбола. Несмотря на некоторые его неверные шаги, не отворачивайтесь от этого спорта, столь значимого, что он продолжает объединять людей и целые народы во всем мире, как только что наглядно продемонстрировал чемпионат мира в Бразилии. Вот мое третье послание.

– А вопрос?

– Он звучит так: «Футбол стал основой моей жизни. Но почему он также является основой жизни миллионов других людей?»

– Если следовать намеченному маршруту, путешествие в страну футбола – это путешествие в страну Платини.

– В Платиниленд, в каком-то роде.

– В Платиниленд – страну, в которой вы оставили не один след, напомню: игрок, «рекламщик», медийный человек, бизнесмен, тренер сборной, президент Кубка мира, вице-президент федерации, советник президента ФИФА, международный руководитель, президент конфедерации – надеюсь, я никого не забыл.

– Протестую, Ваша честь! «Рекламщик» и медийный человек – все это верно, но является второстепенным. Что касается «бизнесмена», это чересчур громко сказано для такого любителя в этой области, как я. Я ничего не сделал, чтобы заслужить этот титул. Действительно ничего.

– Мы еще найдем правильное слово, подходящее для этого любителя, который, впрочем, является не самым популярным в списке.

– На таких условиях – добро пожаловать в Платиниленд.

– Пользуясь вашим гостеприимством, мне бы хотелось для начала вспомнить об одном звании, которое, на мой взгляд, не переставало вас преследовать, а именно – Мишель Платини, лучший французский футболист всех времен, с каким бы восхищением ни относились к Зинедину Зидану, особенно в возрасте двадцати лет, когда воспоминаний еще не так много.

– Я не знаю, являюсь ли лучшим французским футболистом всех времен. Я даже не знаю, был ли таковым, когда играл. Но зато я точно знаю, что больше ничего не могу сделать для того игрока, которым был, и уже говорил вам об этом, когда акции Зизу все росли и росли во время чемпионата мира 2006 г. Вот это мне точно известно.

– Если предположить, что уважение, которое вы еще внушали до финала Франция – Италия в 2006 г., превосходило уважение к Зидану, что бы вы почувствовали, когда он в какой-то степени обошел бы вас, если бы не потерял голову, а Франция – Кубок мира?

– Предположить, вообразить, сравнить. Вы знаете, как я это люблю… Ну что ж, я поддамся на вашу игру: я счел бы справедливым, что Зидан занял мое место. Я не считаю, что все сводится к наградам, но два Кубка мира и три года в финале – это было бы сильно. И это не все. Ведь есть еще его карьера. Поскольку фортуна улыбается тем, кто этого заслуживает, его заслуги так и бросались в глаза.

– Но на 108-й минуте матча Франция – Италия фортуна в некотором роде перестала ему улыбаться и отвернулась от него.

– Я не знаю, ни о чем думала фортуна, ни о чем думал Зинедин, поэтому не могу вам ответить.

– А что тогда вы подразумеваете под словом «фортуна», которое так свободно используете?

– Для католика, которым я являюсь, это своего рода компромисс между роком и божественным правосудием. Но я не собираюсь никому навязывать свое видение, это сугубо личное дело. Однако я хочу подчеркнуть, что некоторые поступки плохо вяжутся со спортом, и Зинедину об этом прекрасно известно.

– В эссе, посвященном «похвале неправильному поступку» в футболе, философ Оливье Пурьоль тоже размышляет над поступком Зидана и в то же время дает ответ на свой собственный вопрос: «Во-первых, существует природа поступка. Неслыханный (…), парадоксальный поступок, почти противоречивый: жестокость и одновременно контроль, безумство и в то же время расчет, страсть и хладнокровие профессионала. Сверхконтролируемая потеря контроля, неожиданный удар, который Матерацци не мог предугадать, но сохранив лицо, как если бы можно было нанести удар шаром, следуя при этом некоему моральному императиву».