– Ну, так и поспи, – пожал плечами друг. – Ночь длинная, успеем ещё всё обсудить. Лойола всегда говорил, что сон лучше любого заклинания лечит. Спи давай. Раз сморило. Я найду, чем заняться, посижу, подумаю.

– Я человек, только это и всё, чего я добился, – бурчал, укладываясь на песок и зевая во весь рот Нита. – Я же вообще непонятно кто теперь. Никшчэра-недоучка. Что я знаю? Да ничего! Так, нахватался по верхушкам. Вот ты у нас пять лет учился, всё понятно. Ты… – пробубнил Нита, – что-то у меня совсем язык заплетается, на ходу засыпаю, – он замолчал и потряс головой. – А, ерунда, не обращай внимания. Всё нормально, в общем. Сейчас отдохну немножко. Ночь морочит, утро совет даёт, – он улёгся на песок и укрылся плащом, но потом поднял голову и произнёс:

– Не могу поверить, что я избавился от этой игрушки, думаю, из-за неё я так долго не мог решиться пойти к гэмиус, хотя и понимал, что это необходимо. Вот всё и оттягивал, ждал Шелону, ну да что уж теперь! – он вновь замолчал. – Нелепица всё это, не обращай внимания.

– Думаю, дело не в тебе, – улыбнулся Ярве, – скорее всего, дело в самих гэмиус. Видимо, Райнволд не хотел с тобой встречаться, раз ты тогда отклонил его предложение.

Нита закрыл глаза.

– Может быть. Но теперь уже ничего не исправить, – сквозь сон пробормотал он.

– Спи, спи давай, ты же совсем вырубаешься, потом поговорим, – улыбнулся друг.

Когда Нита проснулся, ночь была в самом разгаре: тёмная, непроглядная, с яркими пронзительными искрами звёзд, какая она всегда бывает на юге.

Он огляделся и заметил друга, сидевшего на самом гребне бархана; большая жёлтая луна вырисовывала на светлом песке его длинную тень. Ярве держал в руках палочку и сосредоточенно, с закрытыми глазами, втыкал её в песок перед собой, потом ненадолго замирал и начинал вновь. Что-то зашелестело в кустах у Ниты за спиной, он оглянулся, но в сумраке ночи ничего не заметил. «Хорошо, что это Сурудхост, Ярве говорил, что змеи здесь не водятся. Наверное, какой-нибудь мелкий зверёк, ящерица или черепаха», – успокоил себя Нита. Он ещё немного подождал и решил окликнуть друга. Но Ярве сделал ограждающий жест и продолжал своё непонятное занятие. Ните ничего не оставалось, как подойти и усесться рядом. Он внимательно наблюдал за происходящим.

Наконец Ярве открыл глаза, взглянул на него, улыбнулся, чуть заметно дёрнув уголками губ, но не заговорил. Вместо этого расчертил перед собой квадрат, разделил его на треугольники; и стал, внимательно пересчитывая ямки, оставленные на песке, рисовать замысловатые фигуры из нескольких точек.

Закончив, он удовлетворённо кивнул и повернулся к Ните.

– Я так долго ждал, пока ты проснёшься, что и тебе пришлось немного подождать, – вновь улыбнулся он. – Рад снова видеть тебя под этим Небом и Луной!

– Я не против подождать, но что это такое интересное ты делал?

– Это, – Ярве замолчал, внимательно вглядываясь в рисунок перед собой, – это страшная тайна.

– Я никому её не открою, – улыбнулся Нита.

– Конечно, нет, ты же её не знаешь, – кивнул головой друг.

Нита разозлился.

– Если ты не рад мне, и я тебе мешаю, так и скажи.

Ярве быстро взглянул на него и ещё раз улыбнулся.

– Это старинное искусство пунктирования – геомантия, оно предсказывает будущее.

– И что же из него следует? – заинтересовался Арвейнуд.

– Нас ждёт длинный трудный путь, где будет много печали, но и радость тоже – иногда. У нас впереди много потерь и упущенных возможностей, много ненависти, нетерпимости, жестокости. Большей частью наши усилия будут бесплодны.

– Ну, это я тебе и без всякого гадания бы сказал, – фыркнул Нита, – долгий путь лёгким не бывает.