И тут… Эрроны стали отступать.

Их осталось всего два десятка, но и эти без устали, сверкая секирами, разбивали атаки с воздуха и с земли.

****

Я уже не видел ничего кругом, глаза заливали кровь и пот, а в висках бешено стучала кровь. Доспехи были погнуты, но руки еще сжимали почерневшую липкую рукоять меча, который опускался и поднимался, ударялся и отражал. Я не чувствовал хода времени, я просто бил и рубил. Меч выбили у меня из рук, и я дрался в рукопашную, давя врагам глотки. А потом… услышал победные крики выживших людей.

Мы одержали победу! Эрроны полегли на поле боя!

****

Солнце достигло зенита, и его жаркие лучи ступали по залитой черной и красной кровью земле. Песок был залит кровью, трава была обагрена ей, в воздухе царил поднимающийся от трупов, нагретых солнцем, смрад.

****

Я встал с колен, поднимая выбитый меч. На мое плечо опустилась сильная рука. Это был Коргор. Его суровое лицо было печально, а в глубине серых глаз таилось горе.

– Мы одержали победу, Радагас… но скольких мы потеряли сегодня.

– Зло забрало наших соратников. Они пали, сражаясь с тьмой, – молвил я.

– Я пойду к раненым, – помолчав, ответил капитан.

Я кивнул, и он ушел.

Я отвернулся от ужасного ристалища и стал смотреть на север, на тьму, сгущающуюся вдали, над хребтами Черного Кряжа. Ко мне подошел Уорлок. Военачальник был израненный, но раны сами собой затягивались на его теле.

– Повелитель, у нас есть потери, но все же мы уничтожили исчадья ада. Теперь нам следует отправиться на запад, а затем на север.

– Не спеши, Уорлок. Людям нужно отдохнуть и перевязать раны. А потом надо похоронить умерших.

– Я жду твоих распоряжений, – раздался шепот в моей голове.

– Собери своих воинов, посчитай потери и отдохните, как следует.

– Нам не знакома усталость, повелитель Радагас, – ответил Уорлок.

– Хм, тогда начинайте хоронить умерших. Скоро здесь соберется много падальщиков. Нельзя, чтобы тела славных воинов достались на растерзание этим тварям.

Уорлок поклонился и ушел.

Я обернулся и встретился взглядом с Олофом. Здоровяк, тяжело дыша, еле улыбнулся. Было видно, что бой дался ему нелегко, как, впрочем, и всем остальным. Лицо Здоровяка было изрезанно и превратилось в кровавую маску, а руки заметно дрожали. Потом я увидел Ладраса и Ирфина. Друзья радостно обнимались. Айлин уселась на камень и просто смотрела вдаль. Я оглядывался по сторонам, но нигде не видел Кэрин. Я прошелся по кровавому ристалищу. Нигде не было видно копны ее бронзовых волос.

– Кэрин! – закричал я. Отчаянием наполнился голос, а тревога до боли сжала сердце.

– Кэрин! Где ты? – звал я возлюбленную, – Кэрин!

Я стал неистово носиться по полю битвы, как ветер–смутьян. Мои друзья посмотрели недоуменно на меня и, поняв, в чем дело, тоже стали искать девушку.

– Кэрин! – я не слышал собственного голоса. Но и ответа не прозвучало. Я не слышал ее нежного голоса, не чувствовал запах северных морей… только смрад и кровь.

Вдруг Ирфин окликнул меня.

– Радагас, Кэрин здесь, – еле слышно произнес он. Но слова эти затрубили у меня в ушах. Печально произнес Ирфин эти слова, печально дрожащей рукой указал на место, где рядом с отвратительным трупом Эррона лежало еще одно тело. Я заметил зеленый плащ и рванулся туда, расталкивая раненых воинов. Подбежав, я увидел, как Кэрин лежит на спине, лицом к небу, и протягивает ко мне черную от мерзкой крови руку.

Мой кошмарный сон встал перед глазами. Только теперь не было отца и матери. Был лишь Трибас, тянувшийся ко мне.

Я слепо подошел к Кэрин и взял ее за руку. А перед глазами стоял Трибас с кинжалом в животе.