Миры и истории. Академия. Магия огня. Книга четвёртая Алекс Кама

Иллюстратор Маргарита Безручко

© Алекс Кама, 2024

© Маргарита Безручко, иллюстрации, 2024

ISBN 978-5-0065-0217-8 (т. 4)

ISBN 978-5-0060-6094-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Привет! Спасибо, что зашли так далеко! Это четвёртая книга о приключениях сыпинского школьника, который однажды вечером нечаянно оказался на межпланетном корабле и улетел в другой, Жёлтый мир, где изменил ход событий и помог спасти похищенного правителя целого народа, став его героем и другом. Но даже тогда никто не мог подумать, что подросток с Земли когда-нибудь станет главной надеждой на спасение для самой боеспособной нации всех цветных миров, веками его защищавшей, но внезапно оказавшейся совершенно беспомощной из-за страшной эпидемии. Этот парень удивит даже Королей – и окажется первым человеком, которого примут в самое необычное учебное заведение во Вселенной, дав шанс узнать свою истинную силу, стать настоящим воином, повелителем бури, магом четырёх стихий, способным приручить разрушителя целой планеты.

Приключения Дениса в цветных мирах продолжаются…

С уважением, Алекс Кама.

– А мы, правда, произошли от обезьян?

– Что значит «произошли»? Некоторые побрились, некоторые накрасились.

(Фольклор)

Ещё до того, как я благодаря моему необыкновенному другу Пузатому попал в цветные миры, я часто думал, почему мы, люди, так остро реагируем на инаковость других существ. Почему противопоставляем себя им, полагаем, что мы – самые разумные в этом мире?..

Да, это мы, люди, придумали пенициллин и очки, построили города, изобрели поезда, самолёты и ракеты, научились добывать полезные ископаемые и заглядывать за пределы Галактики…

Но первые ли мы? А даже если так, делает ли это нас самыми умными? Если мы, как вид, тратим кучу времени на ерунду или, того хуже, постоянную вражду?

Мы тут, скорее, как герои анекдота:

– Почему собаки умнее людей?

– Вот вы когда-нибудь видели, чтобы собака фотографировала кость и отсылала фото другим собакам?

А если серьёзно, почему мы даже не пытаемся предположить, что где-то могут быть существа, которые во всех смыслах лучше нас? А ведь те, кто лучше нас, никогда так не скажут. Мы единственные считаем, что миры созданы ради нас.

Вы замечали, что для собаки другая собака без лапки или хвоста, или просто иной породы – такая же собака, как все остальные? Это нам порой сложно поднять глаза на человека с другим цветом кожи, иной комплекции или в инвалидной коляске. А животные просто чувствуют то, что действительно важно. И это не внешность! А ещё им плевать, сколько у вас денег, насколько вы красивы или здоровы… Это же бесценно! Но они чокнутые, раз не перестают в нас верить. Иначе кое-кто не отправлял бы на Терию «своих», чтобы они присматривали за нами. За нами, не считающими их ровней…

У меня было счастливое детство. Но есть кое-что, чего я всегда боялся даже ребёнком: беды с родными.

Познакомившись с Ветрошей, я обнаружил ещё одну причину бояться… до мурашек. Я же планировал вернуться на Терию, потому что здесь мой дом. Но смогу ли я здесь защитить его? И сможет ли он сам защитить себя? Ведь он не человек! Мы с Лерой и Дим Шилычем свина маскировали, чтобы люди его не признали! А если бы на Терии оказалась Амина? Или Порш? Как скоро на них надели бы цепи и намордники? А Митро? Его запинали бы здесь в первые полчаса!..

Однажды мы – я, родители и Стелла – отдыхали в санатории. И там, на летней веранде ресторана, стояла клетка с попугаем. Каждый второй человек подходил к этой клетке и начинал совать туда пальцы, приговаривая: «Ути-пути, птичка! Скажи: Кеша». Попугай ничего не говорил. Он всё время пытался метнуться к противоположной от пальцев стороне клетки, но когда болванов было несколько, и они обступали клетку со всех сторон, птица просто сжималась, вздрагивая от каждого прикосновения.

Стелла выругалась, увидев это впервые, и громко пообещала поотрывать пальцы каждому, кто подойдёт к клетке. Но люди обзывали её «бешеной старухой» – и всё равно подходили. Она не могла сидеть возле клетки круглые сутки, поэтому поскандалила с персоналом, потребовав, чтобы они убрали клетку в тихое место, где не бродит весь санаторий.

Спасла ли она попугая? Не уверен. Если его владельцев до этого момента не смущали мучения пернатого, то вряд ли они сделали для него что-то хорошее после. Стелла это понимала, но объясняла: «Я просто не смогла бы каждый день смотреть на этот ужас».

Тогда я не понял её. Сейчас понимаю. Когда представляю в той клетке Ветрошу, который, конечно, может справиться с одним врагом, с двумя, с десятком… Но никто не в силах долго бороться, если фронт на 360 градусов!

Я понимаю, почему Стелла так и не простила себя за то, что не предложила выкупить того попугая за любые деньги.

– Мы не можем всех спасти. Они бы продали его… и купили точно такого же, которого продолжали бы мучать, – пытался утешить её папа.

– Я знаю, – грустно отвечала Стелла. – Но всё равно…

Так почему обитатели цветных миров уверены, что нас на Терии стоит защищать? Кажется, я нашёл ответ на этот вопрос.

Наверное, ради таких, как парень на видео в соцсети, который едва не умер от гипотермии, потому что полез зимой в воду и голыми руками проламывал лёд, чтобы добраться до барахтавшейся в проруби собаки. Ради тех, кто во время паводка по просьбе владельцев ломал крышу их незастрахованного дома, чтобы спасти самое ценное – запертого внутри кота. Ради тех, кто как та семья, которая выхаживает осиротевших крохотных медвежат. Ради тех, кто никогда не скажет: «Это всего лишь собаки, кошки, еноты, хомяки, медведи, лошади, слоны, тигры…»

«Есть только два способа прожить жизнь.

Первый – будто чудес не существует.

Второй – будто кругом одни чудеса».

(Альберт Эйнштейн)

Как же я ошибался, когда не придал особого значения просьбе понтиуса не планировать важных дел на два вечера! И как же ошибался понтиус, думая, что двух вечеров будет достаточно!

До сих пор я даже не подозревал, насколько велика академия. Известие о настоящем эвроле в цветных мирах стало настоящей сенсацией: больше недели каждый вечер в наши апартаменты шли и шли наставники. Десятки! Высокие и маленькие, заросшие, как отшельники, и абсолютно лысые, как Тоут, безносые и с тонкими чертами лица и эльфийскими ушками, тощие, как циркули, и габаритами с садовые бочки…

Сначала мне было интересно их рассматривать. Но потом я так устал, что наконец понял шутку Стеллы: «Пока ты молод, радостно ввязываешься в любой кипеш. А вот как станешь старпёром, захочешь жить там, куда только на танке пролезешь и где связь не ловит».

Похоже, я уже старпёр.

От вида некоторых гостей я буквально вздрагивал. Например, кожа одного из визитёров была покрыта сеткой странных татуировок. У другого на каждой руке было по семь пальцев. Был даже некто, буквально похожий на чёрта, каким его описывают в наших сказках: весь тёмный, с рожками, бородкой и, кажется, хвостом под длинным балахоном.

А ещё явились несколько котов. Причём все в тёмной одежде и все до одного чёрные, без единого пятнышка. Я пихнул Митро, кивнув на очередного чёрного как уголь, крупного мурлыку в аккуратной мантии, который внимательно рассматривал Ветрошу и что-то тихо ему говорил:

– У нас на Терии все очень боятся чёрных кошек…

– У вас на Терии они что, тоже умеют огнём плеваться? – заинтересовался мячик.

– Огнём? – удивился я. – Ни разу о таком не слышал. А здесь умеют?

– Пффф! – Митро посмотрел на меня, как профессор на хронического двоечника.

– Барс мне не говорил… О! – тут я наконец вспомнил, что кто-то из свинов упоминал, что коты в цветных мирах – носители магии огня, но я тогда не придал этому значения. – Как я мог забыть! Нет, на Терии они все милые, многие пушистые. Но если чёрный кот дорогу перешёл… Всё. Кабздец.

– Что за кабздец? – уточнил Митро.

– Ну… Это значит примета плохая. Вроде как к несчастью. Если чёрный кот перешёл дорогу, всё – удачи не будет. Двойку в школе получишь, кошелёк потеряешь, споткнёшься, нос расквасишь… Как-то так.

– Погоди-ка… – Митро развернулся ко мне. – А как вы тогда объясняете двойки и потери кошельков, если коты на дорогу не выходили?

Я пожал плечами:

– Случайностью.

– А вы точно умные? – хихикнул Митро.

Я снова слегка пихнул его, пожав плечами.

– Слушай… А если у вас чёрный кот перешёл дорогу обратно, он отменил своё решение или удвоил ваш кабздец? – выдал Митро и… весело заржал.

Я тоже начал было смеяться, но внезапно обнаружил, что тот самый чёрный кот, который только что разговаривал с Ветрошей, уже отошёл от него и очень внимательно смотрит на нас.

– Он же не слышал, о чём мы говорили? Сидим мы далеко, разговариваем тихо, – шепнул я, наклонившись к Митро.

Мячик перестал заливаться, резко повернулся в сторону кота, буркнув «оууу!», и ответил:

– Мигет? Охо-хо! Он знает даже то, о чём ты ещё не подумал.

«Он врёт», – услышал я в голове незнакомый голос, но сразу понял, кому он принадлежит, потому что кот, которого Митро назвал Мигетом, подмигнул мне и улыбнулся.

Я не придумал ничего лучше, как подмигнуть ему в ответ, отчего его улыбка стала ещё шире.

Но обычно визитёры не обращали на нас с Митро никакого внимания. Просто подходили к Ветроше, как Мигет, по одному или иной раз по двое-трое, смотрели на него и переглядывались, явно общаясь между собой ментально. Иногда всё-таки они переговаривались шёпотом – часто на непонятных мне языках, а потом вежливо прощались и уходили. Некоторые при этом слегка кланялись. Птице! Они кланялись птице! Как будто мой краснопузый приятель был неким идолом…