– Что она сказала? – настойчиво поинтересовалась я, чувствую, как колючая тревога сковала грудь.

– Не бери в голову, – отмахнулась девушка. – Просто – «будь аккуратней». Типа смотри по сторонам переходя через дорогу и не открывай дверь незнакомцам. Ее после раскурки трубки и не на такое пробьет!

Она беззаботно рассмеялась.

– Аматомано гопотива? Квинми Кейт!

– Кауапи лодимапи! Япереведу! – девушка снова закатила глаза и повернулась ко мне. – Она говорит: «Когда ищешь огонь, находишь его вместе с дымом. Когда зачерпываешь воду из колодца, уносишь с собой луну; только не спрашивай меня, я не знаю, что это обозначает».

– Хорошо.

– Да не парься ты, она постоянно вот так стрём наводит.

Я кивнула, но в пересохшем горле полыхало пламя.

Индианка взяла мою правую ладонь своей шершавой рукой. Кожа у нее была сухая и дряблая, покрытая паутиной мелких морщин, и кончиком пальца она начертила три волнистые горизонтальные линии.

Во взгляде ее черных бусин на мгновение что-то вспыхнуло, словно проблеск сквозь толщу густого тумана. Она всё так же безмолвно смотрела, как будто сквозь меня. Ее губы не шевелились, а в голове звучал ее шепот, похожий на шелест листвы.

– Сааан тимаа…

Старуха схватила левую ладонь и начертила на ней три волнистые вертикальные линии. Затем она перехватила мои руки ладонями кверху и выдохнула:

– Исаа.

И тут случилось нечто! На ладонях замерцали начерченные ею знаки. Горизонтальные линии на правой руке излучали мягкое светло-голубое свечение и приятно холодили руку, а вертикальные линии левой полыхали ярко-оранжевым и ощущались как горячее дыхание.

– Aqua et ignis, – вдруг произнесла старуха на латыни.

– Огонь и вода, – вторила я ей. Моих скудных знаний мертвого языка хватило, чтобы понять перевод этого назывного предложения.

Сердце, словно услышав знакомые слова, затанцевало быстрее. Я хлопала глазами уже в полном ступоре. Мои ладони сияли, словно их намазали флюоресцентной краской. Как такое возможно?!

Губы старой индианки вытянулись в тонкую, словно начерченную углем линию. Не дав мне шанса опомнится, она с силой сомкнула мои ладони. Мне показалось, что она зажала между рук раскаленный уголь – в том месте, где соприкасались знаки. Я вскрикнула от жгучей боли и попыталась освободиться, но ладони словно примерзли друг к другу. Из-под пальцев заструился зеленый свет. Индианка округлила глаза, словно ожидала увидеть нечто кардинально другое, и мои ладони разомкнулись. Я замахала ими, как крыльями, пытаясь потушить невидимое пламя, прожигавшее кожу, а она одобрительно кивнула, сказав несколько фраз. Кейт перевела.

– Эрцету, – рождающая жизнь возродится в вас. Помни – обуздать стихию ты сможешь только зная одно правило: нет никаких правил. В тебе его сила, в тебе его слабость, в тебе и ответ, – старуха поклонилась мне.

Она сорвала со своей палки один из амулетов и надела на длинный кожаный шнурок, снятый с запястья. Тонкая морщинистая рука протянула небольшой круглый талисман из ивовых прутиков, украшенный бусинами и перьями. Колдунья в который раз прикоснулась ко мне, уже теплой ладонью, и направилась к машине.

Я сжала в руках амулет. Он напоминал мне «ловца снов», только в миниатюре, с обильными украшениями.

– Спасибо, – тихо произнесла я, провожая их взглядом. Они погрузились в облепленный грязью «Рубикон» и через минуту скрылись за поворотом лесной дороги.

Я отправила рукопись и быстро крутила педали в сторону дома, думая о предстоящих экзаменах. От результатов зависит очень многое, нужно сконцентрировать свои силы и готовиться. Сегодня после работы я возьмусь за книги. А сейчас у меня есть полчаса, чтобы перенести кое-какие вещи в дом мисс Хоггинс и погулять перед работой с Порто. В восемь часов я должна быть у раковины. Подъездная дорожка у дома было пустовала, Илай уехал, и я с облегчением вздохнула. Он пугал меня – чувствами, которые вызывал. Чем дальше я буду от него, тем лучше. Неделю я проведу в доме Хоггинс, а потом, думаю, ему самому надоест этот экстрим, и он найдет себе дом поприличней или вовсе исчезнет так же внезапно, как и появился.