– Осторожно, не поломайте ноги об рельсы, а то ведь вы пьяные, черти, – хмельно предупредил Радаван Иржич гостей, указывая на две прямые параллельные узкоколейки, уходящие в глубь подземелья.

Идти пришлось довольно долго, несколько раз Родион замечал боковые дверцы, ведущие куда-то в сторону. Гора, как швейцарский сыр, была изрезана подземными ходами. Одного взгляда Крутову было достаточно, чтобы сообразить, что база под землей намного больше, чем снаружи, – в горе раскинулся целый город.

Наконец они вышли к одному из хранилищ. В огромном зале, размером с крытый стадион, с двух сторон высились сварные стеллажи. Левая сторона зала была уже освобождена полностью. Справа еще находились двухсотлитровые бочки машинного масла ELF, выкрашенные в серый мышиный цвет. Возле стеллажа с бочками замерли два миниатюрных электропогрузчика.

– Ну, и где же твои крылатые ракеты? – пьяно улыбаясь, спросил Родион.

– А вот где, – полковник Иржич сделал несколько шагов в направлении рельс и, протянув руку к стене, рванул ее на себя. Стена оказалась подвешенным куском материи, который разошелся в стороны, обнажив небольшую железнодорожную платформу, на которой были установлены три длинных, прямоугольной формы металлических футляра с покатыми краями, покрытые блестящим огнеупорным гофрированным покрытием. На каждом футляре были видны электронные замки с небольшими темно-зелеными экранами. – Вот они, наши голубушки, – похлопав по ближайшему футляру широкой, как лопата, ладонью, серб громко засмеялся.

– Это все равно что смотреть на футляр скрипки Страдивари, – с явным сожалением в голосе произнес русский гость.

– А кто тебя заставляет на футляр смотреть? Мы можем взглянуть и на его содержимое. Я же код на замки сам ставил, значит, и открыть смогу, – не преминул похвастаться Радаван.

– Ну а как с пломбами? – Крутов наклонился к футляру и пальцами приподнял подвешенную на проволоке свинцовую пломбу. Каждый футляр был опломбирован с двух сторон.

– Тоже мне чудо, – презрительно хмыкнул полковник Иржич. Запустив руку в карман брюк, он вытащил миниатюрный хромированный пломбиратор, пригоршню свинцовых бляшек и моток стальной проволоки, после чего с насмешкой спросил: – Ну, какую птичку хочешь потрогать? Или все три?

– Зачем все, – пожал плечами гость. – «Томагавки» я и раньше видел, охота посмотреть на последнюю разработку. На невидимку.

– Это мы легко. Это нам на раз, два, три, – подойдя ближе к крайнему футляру, верзила Радаван толстым, похожим на сосиску пальцем стал тыкать в кнопки электронного замка. Когда код был набран, раздался громкий писк. Ухватившись за рукоятку, полковник рванул ее вверх. Несмотря на свои габариты, крышка легко подалась, выставив на обозрение черное сигарообразное тело с угловато заточенной, как у карандаша, носовой частью. Благодаря хвостовому оперению и сложенным крыльям, напоминающим боковые плавники, ракета походила на чучело стремительной морской хищницы – акулы.

– Ну что, хочешь вытащить какой-нибудь секретный блок? – с усмешкой глядя на Родиона, спросил его сербский тезка.

– А ты, дружище, не боишься, что тебе может влететь за подобные вольности? – вопросом на вопрос ответил Крутов, проводя рукой по шершавой поверхности крылатой ракеты.

– Э, к черту все, – отмахнулся начальник базы, в его глазах промелькнула глубоко засевшая занозой в душу воина боль горечи. – Когда-то мечтал служить великой Югославской Федерации, теперь же от нее остались лишь воспоминания, и я думаю только об одном: сдать этих малюток янки и уйти на пенсию. Выслуги хватает. Поселюсь на берегу моря, днем буду рыбу ловить, а по вечерам пить красное вино и петь печальные сербские песни.