Открыв рот, чтобы зевнуть, гигант от неожиданности замер с широко раскрытым ртом, потом внимательно присмотрелся к незнакомцу в цивильном костюме и радостно воскликнул на русском языке с легким налетом южного акцента, делавшим его похожим на одесский говор:

– Родька, чтобы я так жил. – Невзирая на свои слоновьи габариты, он легко сбежал с крыльца и схватил Крутова в свои объятия. – Дружище, как я рад тебя видеть. – После чего, внезапно спохватившись, он опустил полковника на землю и, глядя на того с подозрением, спросил: – А тебя какими судьбами сюда занесло?

– Включен в состав комиссии, которая будет фиксировать передачу ваших трофеев прежним хозяевам.

– А, комиссия, – вяло произнес полковник Иржич и тут же разразился цветистой тирадой, напрочь состоявшей из сербских ругательств.

– Я тоже так подумал, – соглашаясь, кивнул Родион. – Комиссия приезжает завтра, а я решил нагрянуть сегодня. Так сказать, отметить встречу старых друзей, – и тут же продемонстрировал кейс в своей руке.

– Обязательно отметим, – кивнул Радаван, озабоченно оглядывая территорию базы. – Только сперва подготовимся к встрече высоких гостей…

Весь день начальник вспомогательной базы «Ярова Застава» был занят по хозяйству, лишь после отбоя смог перевести дух и сообщить, что теперь можно и расслабиться.

В кабинете полковника накрыли большой стол. Кроме Радавана Иржича и его гостя Родиона Крутова, в нем собрались офицеры этого небольшого гарнизона, а также двое русских водителей-дальнобойщиков, которых из-за сегодняшней суеты не смогли загрузить, перенеся погрузку на утро следующего дня.

На столе, кроме трех бутылок «Московской» водки и черной икры, которую высыпали на обычные пластиковые тарелки, была консервированная ветчина, различные паштеты, шпик, натертый красным перцем, соленья. В стороне стояли бутылки с ракией и домашней сливянкой.

Первый тост подняли за дружбу славянских народов, потом пили за содружество армий, за веру православную и дальше, дальше, дальше…

К полуночи основная масса гуляющих окончательно «потухла», за столом остались сидеть полковник Иржич и трое русских. Дальнобойщики явно тяготились затянувшимся банкетом, но, как люди опытные в подобных делах, недовольства хозяину базы не высказывали, а терпеливо ожидали финала.

– И что, Радаван, эти ваши трофеи целые и невредимые? – невзначай спросил Крутов, упирая качающуюся хмельную голову на ладонь левой руки.

– Как только что с конвейера, – накручивая ус, важно проговорил начальник базы.

– Ну и как это получилось? – не унимался Родион.

– У одной кончилось топливо, и она пробила жестяную стенку элеватора и благополучно застряла в зерне. Другая упала на речном плесе, а третью черти занесли на песчаный карьер. В общем, все три целехонькие. Не веришь?

Крутов отрицательно покачал головой в знак недоверия услышанному.

– Тогда пошли, покажу, – полковник тяжело, но весьма решительно поднялся из-за стола.

– А разве хранилище не на сигнализации? – поинтересовался гость с упрямством выпившего человека.

– Я здесь начальник и все подчинено только мне, – важно ответил полковник, указывая рукой в направлении выхода. – И сигнализация тоже. Пошли.

– Может, мы останемся? – жалобно спросил дальнобойщик Семен, которому не терпелось завалиться в кровать.

– Хочешь завтра загрузиться? – с ехидной улыбкой поинтересовался Радаван.

– Хочу, – последовал однозначный ответ.

– Тогда вперед.

Штормящей походкой они выбрались из здания штаба и направились в сторону горы.

Войти в центральную штольню большого труда не составило. Радаван набрал нужный код на клавиатуре электронного замка, и бронированные створки бесшумно разъехались, пропуская экскурсантов внутрь. Одновременно с этим под сводами тоннеля вспыхнули лампы дневного освещения, залив пространство штольни белым ядовитым светом.