– Как же так вышло, что даже ваш всемогущий бог оказался неспособен разрешить проблему в мире, где его вера победила? – не удержался я от колкости. Верующие фанатики в своих убеждениях, конечно, были куда упрямее ослов, и мой выпад его нисколько не уязвил. Он лишь улыбнулся на мои слова и ответил:

– Наш господь посылает нам испытания по своему замыслу. И не нам, недостойным, обсуждать то, что произошло по воле его. Важно лишь, что вы здесь и значит, его воля будет исполнена. Так или иначе.

– Чего вы хотите? – устало спросил я его, – не хочу вести с вами беседы о догматах вашей веры. Я видел много богов и не думаю, что вы скажете мне что-то новое.

– Вы правы. Чем меньше времени мы потратим, тем меньше пострадают мои единоверцы. Пусть даже они в другом мире. Дело в том, что они столкнулись с некой… хм, сущностью. По словам представителей церкви, она не реагирует на молитвы и святое воздействие. И странным образом пожирает местных жителей. Мне сложно поверить в существование чего-то столь нечистого и способного выдержать свет веры. Однако, по их словам, это так.

– Вы хотите, чтобы я помог разобраться с чем-то неведомым в другом мире? – Я сложил руки на груди и оценивающе, где-то в душе желая вывести его из себя, спросил: – А что же взамен? Услуги Мироходцев весьма и весьма недешевы.

– Думаю, что жизнь, или, точнее, нежизнь ваших друзей, – он кивнул в сторону стоящих вдалеке Сафо и Инаара, – станет подходящей платой. К тому же, уверен, что представители нашей церкви в том мире по достоинству оценят ваши усилия.

– Их жизнь? Вы говорите, что остановите экспансию вашей веры в этом мире?

– О, нет. Конечно же, нет, – улыбнулся он, – я предлагаю заключить мир с этими, – он замялся, подбирая слова, – отродьями. Раз уж по какой-то причине вы питаете к ним теплые чувства, то мы готовы заключить с ними мир. Разумеется, ровно до того момента, пока они не нарушат его.

– И какие у меня гарантии, что вы сдержите своё слово? Ведь вам никто не помешает закончить начатое, едва я уйду отсюда.

– Вы переоцениваете себя, – поморщился священник. – Если вы откажете, то мы найдём другой способ справиться с нашими неприятностями. А вы, даже обладая недюжинными умениями и силой, не в состоянии будете хоть как-то повлиять на нас в этом мире. Потому мой разговор с вами – лишь дань уважения желаниям моих братьев по вере.

– Допустим. Но у меня есть пара вопросов.

– Слушаю.

– Вы местный?

– Конечно. Я родился в этом мире и на протяжении почти половины жизни скитался во тьме незнания и неверия. И лишь некоторое время назад обрёл смысл. Свет Сияющего Извне дал мне путь. А затем научил меня слышать мысли и устремления верующих в других мирах.

– Это бессмысленно, – подумал я про себя. Он местный, но вера каким-то образом промыла ему мозги даже через Междумирье. И, похоже, не ему одному, ведь такую организацию не создать в одиночку. Я видел подобное в мирах веры. Они могли переписывать сознание, меняя саму суть человека, превращая законченных атеистов в абсолютно покорных фанатиков, готовых умереть по слову своего бога. Но это было возможно лишь в мире, где религия победила. Где целый мир превращался в огромный храм веры, и от которого питается обычно один бог, ну, или сразу целый пантеон, бывало по-разному. Но то, что я услышал и увидел здесь, выбивалось за рамки. Это было странно, и с этим мне придётся разобраться.

–– У вас больше нет вопросов?

– Два. Как я узнаю, в какой мир мне нужно попасть, и как меня узнают там?

Вместо ответа священник запустил руку в глубины своих одеяний и извлёк небольшой диск из белого материала с тёмным солнцем и золотым глазом на его поверхности. Рисунок был полной копией того, что красовался на одеяниях всех местных представителей иерархии. К тому же, взяв в руку предмет и проведя по его поверхности, я увидел, как из него буквально сочится тот самый грязно-золотой свет, заметный, по всей видимости, только мне. Казалось, что внутри предмета спрятано нечто ярко светящееся, и знак солнца, выполненный из чёрного металла, скрывает этот свет, который прорывается лишь из-за изображения глаза.