В первый же день один из старослужащих взял меня с собой в столовую. Наверное, он это сделал из желания показать обстановку и рассказать, как нужно действовать, когда кому-нибудь из старых приспичит попить пивка или поесть жареной картошки. Делали это исключительно после отбоя, чтобы не увидел дежурный офицер, который при обнаружении такого рода неуставных занятий, мог наказать всю роту строевой или физической подготовкой. Зайдя в  столовую, старослужащий залихватски свистнул и прокричал:

– Гриня! Где мой ужин!

Из глубины варочной вынырнул солдат призыва 8-2 (осень 1998 года) и безропотно подал сковороду жареной картошки и двухлитровую бутылку  с пивом. Старослужащий передал её мне и сказал:

– На, неси.

Я схватил двухлитровку за горлышко  и понёс.

– Куда! Стой! – мат я опустил. – Чё, на гауптвахту захотел? Спрячь!

Спрятав бутылку под моим кителем, мы вышли из столовой и проследовали в расположение.

Надо сказать, что такого количество мата, как в армии,  я до этого  никогда и нигде не слышал, и у меня поначалу «вяли уши». Но как говорится: «Человек-скотина такая! Ко всему привыкает».  Привык и я. Да, что греха таить, сам стал его употреблять направо и налево.

Через некоторое время старослужащие собрали ребят нашего призыва с явными лидерскими качествами и кто на вид был понаглее, среди которых и был наш человек-рептилоид,  Старослужащие объяснили им, что времена, дескать меняются, сейчас за молодыми старичкам смотреть недосуг, и, мол, вы назначаетесь «шерстяными»: будете «шерстить», то есть носить дедушкам спиртное, деньги и сигареты. А где они будут всё доставать, это им до «фонаря». Есть город, где можно украсть, выпросить, что-нибудь продать и так далее, и есть ваш призыв, который следует также доить, унижать и наказывать. С этого момента наш рептилоид преобразился и окрылился. Его змеиное лицо перестало излучать страх и зажглось рептильным счастьем. Понятно! Попал в свою стихию! С ним в часть приехали пару блатных из его свиты. Они взяли инициативу в свои руки и рьяно принялись за дело, помня заветы «старых» товарищей, не оставлять синяков, потому что за это можно было и в дисбат попасть.  Для достижения желаемых целей в ход пошли самые изощрённые способы издевательств и избиений людей своего призыва. Били и качали с особым усердием, выбивая сигареты, деньги и послушание.

Надо сказать, что курево было не так-то просто достать. Несмотря на то что солдату была положены полпачки «Примы» без фильтра в день, зачастую старшина почему-то забывал об этом и выдавал сигареты в лучшем случае раз в неделю. И когда он их давал, в роте случался праздник. Не приходилось упрашивать своих товарищей оставить покурить, стрелять у  военнослужащих других подразделений или, ещё того хуже, докуривать бычки. Ситуацию с табаком усложняло ещё то, что дедушки под вечер должны были получить подписанную сигарету с фильтром, то есть сигарету, на которой нужно написать,  сколько ему, дедушке, осталось служить до дембеля, что бы он ни забыл, болезный. Вот «шерстяные»  и следили, чтобы у дедушки  к вечеру под подушкой была подписанная сигарета, вынуждали других и бегали сами в город, в самоволку, чтобы там пострелять  у гражданских. Не всегда удавалось «шерстяным» осуществить ежедневные подношения в виде вкусностей, подарков и подписанных сигарет. И если это происходило, то «качалась» вся рота. Попадали все, включая черпаков и «опальных» дедушек, слабохарактерных или провинившихся. Арсенал физических и моральных унижений заслуживает отдельной главы.

И так, методы физического и психологического воздействия во внутренних войсках Российской армии образца 1999 года на вновь прибывшего для прохождения военной службы воина: