Про «Гнездо», разумеется, телевизионщики узнали много позже. Расспросить охотника им не удалось. При попытке познакомиться «ближе» черноликий мужик в мехах выстрелил из берданки в воздух. Дымным пороховым облаком заволокло всю стоянку съёмочной группы. Дым развеялся. Никаких признаков таёжного гостя телевизионщики не обнаружили. Ни примятой травы, ни хруста валежника под ногами охотника. Ни-че-го. Грозный мужик вышел из другого пространства и времени и вернулся обратно в свой мир. Незваных пришельцев предупредил, убирайтесь, мол, подобру-поздорову. Ни одного кадра близ «аномальной зоны» загадочного кратера нашим коллегам снять не удалось. Профессиональная видеоаппаратура отказала, при полных зарядах аккумуляторов даже не включилась.

Возвращаясь вертолётом из Бодайбо обратно в Иркутск, мы забрали коллег. Они угрюмо отмалчивались до возвращения в Москву. На вечеринке по случаю удачной основной киноэкспедиции, наконец, разговорились. Но все свои виде́ния, глюки, недоразумения они отнесли к «выпивону», усталости и… влиянию «гиблого места», уникальной «аномальной зоны» неизвестного происхождения. «Гнезда огненного орла».

Если вам скажут: не существует других реальностей. Не верьте. Не существует. Согласитесь. Но призадумайтесь.

Научитесь чувствовать, осязать, замечать ИНОЕ.

В повествовании о мистической Югре как раз об этом и речь.

Предисловие

Молчат гробницы, мумии и кости,

Лишь слову жизнь дана.

(Иван Бунин)

В начале двухтысячных к 70-летию Ханты-Мансийского6 округа москвичей пригласили снять первый игровой телевизионный сериал в телекомпании «Югра».

Нефтяникам из Сургута заявка на фильм понравилась.

Москвичи пытались удержаться в старых, добрых традициях советского кино, но потребности современного зрителя были уже иными.

У режиссёра, авантюриста и матерщинника, как он сам шутил, больше других была развита «чуйка». В угоду безумному времени он первым снял молодёжный сериал о «мажорах», «зарядил» на экран первых «ментов», когда ещё «разбитых фонарей» в помине не было.

Сценарист разбросал по кино- и телекомпаниям множество заявок на проекты, которые тогда показались продюсерам и редакторам слишком заумными и новаторскими, нынче беззастенчиво заимствуются новыми, оборотистыми «прикормышами» редакторов телеканалов и «бизнесменами» от «важнейшего из искусств».

В юности москвичи обучались в театральных вузах, киноинститутах у известных мастеров. Из года в год обращались за примером к «нетленным» шедеврам советских времён: «Белое солнце пустыни», «Баллада о солдате», «Летят журавли», «Калина красная», многосерийные «Вечный зов», «Тени исчезают в полдень», «Угрюм-река» и многие, многие другие. Продолжали на практике своё обучение.

Можно было сотый раз пересматривать фильмы прошлых лет, наивные, светлые, весёлые, трагические, – и продолжать удивляться подлинности переданных персонажами чувств, эмоций, переживаний.

В очередной раз смутиться от собственных слёз при просмотре эпизода с мальчиком в кабине полуторки в фильме Сергея Бондарчука «Судьба человека», вновь с восторгом ощутить щемящую боль в груди от надрывного крика малыша: «Папка! Родненький!»

Как умудрялось прошлое поколение великих мастеров режиссуры и драматургии снимать такое правдивое кино?! Как им удавалось обойти экранную фальшь, наигрыш, актёрские кривляния, чем нынче изобилует современный, примитивный телекиномусор?

Канул в прошлое век искреннего, романтического, честного, образного киноискусства: «Покаяние» Тенгиза Абуладзе, «А зори здесь тихие» Станислава Ростоцкого, «Был месяц май» и «Июльский дождь» Марлена Хуциева, «Осенний марафон» и фантастическая притча «Кин-дза-дза» Георгия Данелия, философский «Солярис» Тарковского и многое другое.