Чья бы корова мычала… Я сейчас от них почти не отличаюсь – грязная, в тёмных пятнах от крови на рукавах, джинсовая куртка; мятая, провонявшая потом, футболка; мокрые брюки. Уж про носки-трусы и говорить страшно. В довершение образа – небритость, липкие, спутанные волосы и пропитавший меня насквозь запах камеры. Так что вполне себе всё соответствует.

Немного посидев, взял себе ещё рюмочку. Пошла хорошо, гладко. Только через мгновение понял, что она явно была лишней: хоть в обезьяннике и кормили, но крайне скудно. Да и последствия сотрясения, скорее всего, до конца не прошли. Так что ослабленный организм не справился и голова «слегка поплыла».

Я уставился на работяг – они уже крепко подзарядились перед трудовым подвигом и теперь громко спорили – продолжать банкет или, всё-таки, пойти на службу. Тут меня осенило, что я уже пару своих смен пропустил. «Вот же блин, как быть? Шеф небось в ярости. Пора бы тормознуть! Сейчас поднимусь и отправлюсь на работу. Там объясню, где пропадал. Справку мне какую-то в полиции выдали, вот её и предъявлю шефу», – здраво рассудил я. И заказал ещё соточку. На этом, впрочем, я действительно остановился. Посидел еще минут десять, дожевал чёрствый «сэндвич» и, наконец, выбрался из гостеприимного подвала на теперь уже шумный проспект.

Кажется, вот только недавно я спустился в разливочную и был с полчаса, ну максимум час. Только город за это время изменился до неузнаваемости – толпы людей несутся в метро и из него, машины жмутся, пытаясь протиснутся через узкие перекрёстки, стоят в пробке трамваи и автобусы… Шум, гам, гул, трескотня, беготня. Выхлопные газы смешиваются с ароматами из многочисленных кафе и запахами жареных пирожков, доносящимися с лотков и ларьков. Из открывшихся парфюмерных магазинов льются благоухания, сплетаясь в невообразимый коктейль. Голова кругом от всего идёт.

И, самое удивительное, ни следа от встретившего меня утром сырого тумана и дождика. Такая вот у нас в Питере погода – непостоянная, как ветреная девушка. Ярко сияет солнце, выпаривает лужи, утюжит крыши и радует туристов, вооруженных разнокалиберными фотоаппаратами. Они готовы снимать всё подряд, крутятся на узких тротуарах и мешают потоку озабоченных своими буднями горожан. Занимательно – в родном городе ты спешишь по знакомым с детства улицам и проспектам и не замечаешь вокруг ничего особенного. Проносишься мимо памятников и дворцов, проскакиваешь фонтаны и каналы, ведомый делами и хлопотами. Но стоит только приехать в отпуск, в первый встречный городишко любой страны, и каждая башенка, красивый поворот, изящный фонарь, нелепый житель, ленивый котик – всё становится желанной фотодобычей. И копятся миллионы байт, сотни фотографий, занимают место на жестких дисках компьютеров. Хорошо, если их просмотрят хотя бы раз в пару-тройку лет. Чаще всего им грозит остаться забытыми навсегда, погребёнными под грудой новых снимков.

Ноги сами принесли меня в одно из самых моих любимых мест – в Юсуповский сад. Нашёл себе свободную скамейку в укромном уголке и немного посидел в тенёчке, разглядывая спешащих прохожих, играющих малышей и их привлекательных мам, сизых голубей и хлебный мякиш. Здорово-то как! Быстро я отвык от нормальной жизни, потерял связь с этой безмятежностью, с радостными лицами, ласковым голубым небом и тёплым солнцем. Шок и ужас постепенно стирались, из сердца исчезла засевшая в нём тупая игла. Правда, стоило мне на секунду вернуться мыслями к происшедшему той ночью, как игла вернулась и разорвала острой болью грудь. Всё, хватит рассиживаться, пора двигать дальше. Тем более, что шум в голове стал стихать, а земля перестала покачиваться под ногами. Хорошо, что идти буквально сто шагов.